Открытие Гвианы

Пока мы стояли в Пуэрто-де-лос-Испаньолес, несколько испанцев поднялись на борт, чтобы купить у матросов полотна и другие вещи, в которых они испытывали нужду, а также, чтобы осмотреть наши корабли и познакомиться с их экипажами; я принял их всех любезно и угостил, как у нас принято. Таким образом, я то от одного, то от другого узнавал о местоположении Гвианы сколько мог или сколько они знали, ибо эти бедные солдаты, прожив много лет без вина, опьянели от нескольких глотков. И в этом расположении духа они похвалялись Гвианой и ее богатствами, и всем, что было им известно о путях и проходах в нее. А я старался показать, будто я меньше всего заинтересован в том, чтобы проникнуть туда и открыть там что-то, и внушал им мысль, будто я желаю лишь прийти на помощь тем англичанам, коих поселил в Виргинии[54] и на коих напали дикари. Это я и выполнил бы на обратном пути, если бы дурная погода не отвратила меня от указанного берега.

Я счел нужным задержаться в этом месте, и тому было две причины. Первая заключалась в том, чтобы отомстить Беррео, который год назад предательски поступил с восьмью людьми капитана Уиддона, захватив их, когда их покинул капитан, который отправился на поиски корабля «Е. Бонавенчер», что прибыл на Тринедадо за день до этого из Ост-Индии. В отсутствие капитана Беррео прислал к пинассе[55] каноэ, в котором были одни только индейцы с собаками, и пригласил команду в лес на охоту за оленями. Эти умники в отсутствие своего капитана последовали за индейцами. Но не успели они удалиться от берега на расстояние аркебузного выстрела, как их всех захватили солдаты Беррео, невзирая на слово, данное капитану Уиддону, что его люди смогут без боязни запасаться водой и топливом.

Другая причина, по которой я остался, состояла в том, что из бесед с испанцами я что ни день, то все больше и больше узнавал о Гвиане, о ее реках и проходах и о предприятии Беррео — по каким причинам или по чьей вине оно не удалось и как он собирается его продолжить.

Пока мы так проводили время, я узнал от другого касика, из северной части острова, что Беррео послал на остров Маргериту [о. Маргарита] и в Куману[56] за солдатами, желая захватить нас врасплох при отплытии, если это будет возможно. Хотя своим приказом, оглашенным везде на острове, он грозил, что любой индеец, который подойдет к кораблю для торговли со мной, будет повешен и четвертован, и хотя он казнил за это двух из них (как я узнал позже), все же индейцы приходили каждую ночь с горестными жалобами на его жестокость и на то, что он разделил остров, выделив часть каждому из своих солдат, и что он отдал в рабство этим солдатам прежних касиков, которые ранее были властителями страны, и держал их в цепях и опускал обнаженных в кипящее сало и обрекал их на другие муки, и все это, как я узнал позже, было правдой. В городе, когда я в него вошел, пятеро из этих властителей, или князьков (которых в Вест-Индии называют касиками), были прикованы к одной цепи, почти мертвы от голода и изнурены пытками; они назывались на своем языке акаревана, а в последнее время, когда в их местах появились англичане, французы и испанцы, они стали называть себя капитанами, так как знают, что самый главный на каждом корабле называется этим именем. Эти пятеро капитанов, закованные в цепи, звались Ваннаванаре, Карроаори, Макуарима, Тарроопанама и Атерима.

Я прослыл бы совершеннейшим ослом, если бы, желая отомстить за прежнее зло и добраться до Гвианы на небольших шлюпках, отошедших от моих кораблей на 400 или 500 миль, оставил у себя в тылу гарнизон, заинтересованный в том же предприятии и ожидающий со дня на день помощи из Испании. Поэтому, избрав наиболее подходящее время, я вечером напал на караул и, перебив его, послал вперед капитана Колфилда с шестьюдесятью солдатами, а сам двинулся за ним, прихватив с собой еще сорок, и так на рассвете захватил их новый город, который они называли С. Джозеф [Сан-Хосе-де-Оруна]. Они прекратили сопротивление, обменявшись с нами лишь несколькими выстрелами, и все были отпущены, кроме Беррео и его помощника (я взял их с собой на корабль), и по настоянию индейцев я предал новый город С. Джозеф огню.

В тот же день прибыл капитан Джордж Гиффорд на корабле ваших милостей и капитан Кэймис[57], которого я потерял у берегов Испании, с галионом, и на этих кораблях — многие джентльмены и остальные люди, что было для нашей маленькой армии большой поддержкой и помощью.