Открытие Гвианы

И если бы господь не послал нам другой помощи, мы могли бы проплутать в этом лабиринте рек целый год, прежде чем нашли какой-нибудь путь оттуда или туда, особенно после того как испытали отливы и приливы за прошедшие четыре дня; я уверен, что на всей земле нет подобного слияния рек и рукавов, пересекающих друг друга так много раз. Все они столь обильны и велики и так походят один на другой, что никто не может сказать, которым следует воспользоваться. И если даже мы шли бы по компасу или по солнцу, надеясь так пройти прямым курсом, то и тогда нам пришлось бы кружить среди множества островов. Каждый остров здесь окаймлен высокими деревьями, так что никто не мог ничего разглядеть более чем на ширину реки или на длину бреши между островами.

Но 22 мая мы вошли в реку, и, так как она не имела названия, мы назвали ее рекой Ред-Кросс [Красного креста], (ибо были первыми вошедшими в нее христианами)[154], а поднимаясь вверх по ней, мы заметили маленькое каноэ с тремя индейцами. Благодаря быстрому ходу моей баржи, шедшей на восьми парах весел, я догнал индейцев, прежде чем они смогли пересечь реку. По берегам, укрывшись в густом лесу, остальные туземцы с опаской наблюдали, что происходит с теми тремя, коих мы взяли в плен. Но когда они заметили, что мы не учинили над ними никакого насилия и никто из нас не сел в их каноэ и на каноэ никого из них не схватили, индейцы начали показываться на берегах и выразили готовность торговать с нами тем, что у них было. И когда мы подошли близко, все они оставались спокойными, и мы с нашей баржей вошли в устье небольшой речки, что шла от их города к большой реке.

Когда мы остановились там ненадолго, наш индейский лоцман, которого звали Фердинандо, захотел сойти на берег в этой деревне, чтобы достать фруктов и отведать их туземного вина, а также осмотреть местность и познакомиться, имея виды на будущее, с их владетелем. Он взял с собой своего брата, сопровождавшего его в путешествии. Но когда они пришли в деревню, владетель острова велел схватить их и убить за то, что этот наш индеец привел чужеземцев в его землю грабить и истреблять его народ.

Но лоцман, быстрый и ловкий, ускользнул от их рук и убежал в лес, а брат его, бегун более быстрый, добрался до устья речки, где остановились мы на нашей барже, и стал кричать, что его брат убит. Мы схватили поэтому одного из местных индейцев, бывшего около нас, очень старого, и привели на баржу, заверив его, что, если нашего лоцмана нам не вернут, мы тут же отрубим этому старику голову. Этот старик понял, что ему придется расплачиваться за других, и крикнул тем, кто был в лесу, чтобы спасли нашего лоцмана Фердинандо. Однако они все-таки продолжали преследовать его и охотились за ним по пятам со своими собаками, крича так, что по всему лесу раздавалось эхо от их воплей. Но наконец индеец, которого так травили, добежал до реки и взобрался на дерево, а когда мы проходили вдоль берега, спрыгнул и подплыл к барже, полумертвый от страха.

Наше счастье, однако, что мы задержали другого, старого индейца (которого схватили, спасая нашего лоцмана) — мы рассудили, что, будучи уроженцем этих рек, он должен знать дорогу лучше, нежели любой чужеземец. И, действительно, если бы не этот случай, я думаю, мы никогда не нашли бы дороги ни в Гвиану, ни обратно к нашим кораблям, ибо Фердинандо через несколько дней уже не знал, куда сворачивать, да и сам старик много раз был в большом сомнении, какую реку избрать. Всех тех людей, которые живут на этих иссеченных оврагами островах и на затопляемых землях, называют тиуитиуас, причем существует две их разновидности: одну называют сиавани, а другую — варавеете[155].

У великой реки Ориноко, или Баракан, девять рукавов, которые впадают в море севернее ее главного устья; южнее его есть семь других, так что она изливается в море всего шестнадцатью рукавами между островами и местностью, иссеченной оврагами; но острова очень велики, многие из них такие же большие, как остров Уайт, и еще больше, и много меньших. От первого рукава на севере до последнего на юге по меньшей мере сто лиг, так что устье реки при впадении в море не менее трехсот миль шириною, что, я думаю, гораздо больше, чем устье Амазонки[156]. Все, кто населяет устье этой реки на нескольких ее северных рукавах,— это тиуитиуас, и у них два главных властителя, постоянно воюющих друг с другом. Острова, которые по правую руку, называются Пальямос, а земля налево — Хороротомака, и реку, по которой Джон Дуглас вернулся из Аманы в Капури, они называют Макури[157].