Открытие. Новейшие достижения в иммунотерапии для борьбы с новообразованиями и другими серьезными заболеваниями

В клинических испытаниях время – это в прямом смысле деньги, поэтому компании хотят побыстрее пройти все круги «ада» и выйти на рынок.

По традиции новые противораковые средства получают одобрение, если демонстрируют более хорошие результаты, чем предыдущее стандартное средство, и правила оценки обговариваются заранее. Эти правила – конечный итог исследования, по сути, его финиш. Bristol-Myers Squibb предложили сдвинуть финишные ворота, чтобы ускорить «гонку»: они предложили недвусмысленный стандарт успеха, после которого проводить третью стадию испытаний не обязательно. В конце концов, они же не хотят вытеснить какую-либо стандартную химиотерапию: они хотят вывести на рынок средство последней линии, к которому обращаются, только когда не сработало все остальное.

Итак, BMS предложили FDA сделку. «Хорошим результатом» объявили 30–50 процентов пациентов, у которых уменьшатся опухоли в течение трехмесячных испытаний. Если этой цели удастся добиться, то лекарство сразу одобрят, и оно пойдет на рынок без третьей стадии испытаний. А если они провалятся, то провалятся быстрее. В то время в BMS были настолько уверены, что смогут достичь этой цели, что не заметили, в какой неприятный угол себя загнали⁵⁰. Они не понимали, как работает иммунное средство – и, собственно, никто не понимал, потому что эффективных иммунных лекарств не существовало. Вместо того чтобы сделать поправку на неопределенность, они договорились, что их прорывное лекарство будут оценивать по тем же параметрам, что и традиционную химиотерапию. В FDA согласились. BMS отпраздновали отличную сделку. А клиническое испытание провалилось. Аксель Хоос знал, что так и будет.

* * *

Аксель Хоос – медик и кандидат наук, получивший образование в родной Германии. Хоос очень аккуратен в манерах, его тевтонский акцент ни с чем не спутаешь; он стройный, носит очки, короткие светлые волосы и безупречные костюмы. Хоос – доктор медицины, получивший кандидатскую степень по иммунологии после завершения курса хирургии, молекулярной патологии и иммунологии опухолей в Мемориальном онкологическом центре имени Слоуна-Кеттеринга в Нью-Йорке; затем он окончил бизнес-школу в Гарварде. Хоос – еще один на удивление дальновидный персонаж в истории иммунотерапии, который встал на идеальное место, чтобы поймать падающую звезду⁵¹. Онкологическим иммунологам вообще приходилось немало тренироваться, чтобы развить в себе удачливость.

Раньше эффективность лекарства от рака оценивали по принципу: перестала расти опухоль или стала еще больше. Сегодня оценивают скорость прогрессирования в соотношении с прогрессированием при приеме уже одобренных лекарств.

Хоос вглядывался в горизонт в надежде найти лекарство, которое изменит все, и на его радаре появился Джим Эллисон и его антитело к CTLA-4. Хоос знал, что Эллисон лицензировал антитело для Mederex, а те отдали лекарство Bristol-Myers Squibb для второй стадии клинических испытаний. Именно это он и искал: нужное (возможно) лекарство в руках компании, у которой достаточно ресурсов, чтобы добиться с ним успеха. Хоос предложил свою кандидатуру на роль главного медика в иммуно-онкологической программе BMS, став точкой соприкосновения между костюмами и белыми халатами, человеком, который заправлял всеми исследованиями потенциально прорывного лекарства⁵². Он идеально выбрал время… и обнаружил, что есть подвох.

* * *

С тех пор как FDA занимается одобрением лекарств и безопасностью клиентов, целью противораковой терапии всегда были опухоли⁵³. Когда лекарство работает, опухоль уменьшается. Когда не работает, опухоль продолжает «прогрессировать»⁵⁴.

Заданные цели медицинских исследований и точные формулировки, описывающие эти цели, очень важны. Новые противораковые лекарства оцениваются по тому, насколько лучше им удается замедлить прогресс опухоли в сравнении со старыми лекарствами. Этот «дар времени» называется «выживаемостью без прогрессирования» (ВБП), и ВБП служила стандартным параметром для оценки любой новой противораковой терапии.

Выживаемость – это важно. Хорошее самочувствие – тоже. Онкобольным – да и всем нам – хочется и того, и другого. Но «чувства» субъективны, и их труднее стандартизировать и выразить числами, чем прогрессирование, выражающееся размерами тени на компьютерной томографии⁵⁵.

ВБП – это выживаемость без прогрессирования или «дар времени»: сколько лишних лет и хорошего самочувствия подарило новое лекарство пациенту.