Открытие природы: Путешествия Александра фон Гумбольдта

Европу терзали Наполеоновские войны, а экономика Америки тем временем испытывала бум, потому что, оставаясь нейтральной, она взяла на себя роль главного в мире поставщика продукции{560}. Американские суда с грузами специй, какао, хлопка, кофе и сахара сновали взад-вперед через океаны, из Северной Америки на Карибские острова, в Европу и в Индию. Ширились и рынки для ее сельскохозяйственной продукции. Казалось, Джефферсон ведет страну к процветанию и счастью.

Тем не менее за три десятилетия, минувшие после Американской революции, страна сильно изменилась. Бывшие друзья-революционеры разошлись во взглядах на республиканский строй и рассорились. Разные фракции по-разному представляли себе будущую структуру американского общества. Кто будет костяком нации – фермеры или торговцы?{561} Некоторые – к ним принадлежал сам Джефферсон – видели США аграрной республикой с упором на индивидуальные свободы и с широкими правами штатов, другие выступали за развитие торговли и за сильное центральное правительство.

Эти расхождения получили наглядное выражение в предлагавшихся проектах новой столицы Вашингтона – новорожденного города на болотистых берегах реки Потомак{562}. Спорщики сходились в том, что столица должна отражать сущность власти и ее силу (или отсутствие силы). Первый президент США Джордж Вашингтон выступал за сильное федеральное правительство и мечтал о большой столице с широкими проспектами, разрезающими город, с жилищем президента, похожим на дворец, с величественными парками. Джефферсон и его сторонники-республиканцы, наоборот, настаивали на том, что у центральной власти должно оставаться как можно меньше полномочий. И столицу они предпочитали маленькую – город республиканцев посреди колосящихся полей{563}.

Хотя победу одержали взгляды Джорджа Вашингтона и на бумаге столица выглядела могучей, ко времени появления там Гумбольдта летом 1804 г. построено было еще совсем мало. В Вашингтоне было всего-навсего 4500 жителей, как в Йене, когда Гумбольдт познакомился там с Гёте, и он был совсем не той столицей могучих Соединенных Штатов, каким его воображали иностранцы. Дороги находились в ужасном состоянии, были так густо усеяны камнями и пнями, что на них регулярно переворачивались конные повозки{564}. Рыжая грязь облепляла колеса и оси, как смола, смелые пешеходы по колено тонули в глубоких лужах.

Когда Джефферсон въехал в Белый дом после инаугурации в марте 1801 г., резиденция еще строилась{565}. Через три года, к приезду Гумбольдта, мало что изменилось. В будущем президентском саду стояли навесы строителей, под ногами хлюпала грязь. Территорию президентской резиденции отделял от соседних полей гнилой забор, на котором прачка Джефферсона вывешивала на всеобщее обозрение президентское белье{566}. Внутри Белого дома дело обстояло не лучше, так как многие комнаты были обставлены еще только частично. Как сообщает один из гостей, Джефферсон занимал только один угол дома, все остальное пребывало «в грязном запустении»{567}.

Джефферсону было все равно. С первого же дня исполнения президентских обязанностей он принялся срывать со своей роли мистический флер, отказывал своей неоперившейся администрации в строгом протоколе и церемониальной пышности, ведя себя почти как простой фермер{568}. Он не признавал пиров и вместо них приглашал своих гостей на скромные ужины за круглым столом, чтобы избежать даже подобия иерархии и чинопочитания. Джефферсон намеренно соблюдал скромность в одежде, так что многие обращали внимание на его затрапезный вид. Его домашние туфли были так стоптаны, что торчали наружу пальцы, камзол был «истерт до дыр», даже белье было несвежим{569}. По замечанию одного английского дипломата, он смахивал на «коренастого крестьянина»{570}; именно такой образ Джефферсон и стремился пропагандировать.

Вашингтон во время посещения США Гумбольдтом

Себя он считал прежде всего фермером и садовником и только во вторую очередь политиком. «Никакое дело так меня не радует, как возделывание земли», – говорил он{571}. В Вашингтоне он будет ежедневно выезжать в близлежащие пригороды, чтобы увильнуть от скуки правительственной корреспонденции и заседаний. Больше всего на свете ему хотелось вернуться в Монтичелло. Под конец своего второго президентского срока он утверждал, что «ни один узник, освобожденный от цепей, не чувствовал такого облегчения, как я, когда сбросил кандалы власти»{572}. Президент Соединенных Штатов предпочитал бродить по болотам и лазить по скалам, срывать листочки и подбирать семена, а не сидеть на заседаниях кабинета. Ни одно растение – как выразился один его знакомый, «от самого бросового сорняка до самого пышного дерева» – не могло избежать его пристального внимания{573}. О любви Джефферсона к ботанике и к садоводству было так хорошо известно, что американские дипломаты отправляли в Белый дом семена со всего мира{574}.