Открытие природы

Смерть Гумбольдта положила начало этапу неуверенности в жизни Геккеля, отмеченному поиском истинного призвания. Так начиналась карьера, в формировании которой играли роль гнев, кризис и горе. Смерть станет в жизни Геккеля побудительной силой, но она подтолкнет его не к бездействию, не к застою, а заставит трудиться усерднее, даже свирепее, без заботы о своей будущей репутации. Все это сделает Геккеля одним из самых противоречивых и замечательных ученых его времени, человеком, повлиявшим и на художников, и на ученых и перенесшим гумбольдтовскую концепцию природы в XX в. (Репутация Геккеля сильно пострадала во второй половине ХХ в., когда историки клеймили его за интеллектуальное обоснование расистских программ для будущих нацистов{1936}. В своей биографии Геккеля «Трагическое чувство жизни» Роберт Ричардс доказывал, что, умерев задолго до прихода нацистов к власти, он вовсе не был антисемитом. Фактически Геккель помещал евреев рядом с белыми на своих критикуемых «древах». Отвергаемые ныне расовые теории Геккеля о прогрессивном движении от «диких» к «цивилизованным» расам разделял Дарвин и многие другие ученые XIX в.)

Гумбольдт всегда занимал важное место в жизни Геккеля. Родившись в Потсдаме в 1834 г. – в том году Гумбольдт сел за «Космос», – Геккель с детства читал его книги{1937}. Его отец был чиновником прусского правительства, но одновременно интересовался наукой. Многие вечера в семье Геккель проходили за чтением друг другу вслух научных публикаций. Геккель никогда не встречался с Гумбольдтом, но с детства проникся его идеями. Он так обожал гумбольдтовские описания тропиков, что мечтал тоже стать исследователем, но его отец предполагал для сына более традиционную карьеру.

Уступая отцовскому желанию, 18-летний Эрнст поступил в 1852 г. в медицинское училище в баварском Вюрцбурге. Там он сильно затосковал по дому. После занятий он удалялся в свою комнату и возвращался к чтению «Космоса»{1938}. Каждый вечер, переворачивая уже изрядно потрепанные страницы, он погружался в чудесный гумбольдтовский мир. В свободное от чтения время Геккель гулял в лесу, ища уединения и единения с природой. Рослый стройный красавец с пронзительным взглядом голубых глаз, он ежедневно занимался бегом и плаванием и был таким же спортивным, как Гумбольдт в молодости{1939}.

«Я не могу передать вам, какое удовольствие доставляет мне природа, – писал Геккель родителям из Вюрцбурга. – Все мои волнения сразу проходят»{1940}. Он писал о нежности птичьих трелей и о ветре, расчесывающем листву. Он восторгался двойной дугой радуги и склонами гор, испещренных тенями мимолетных облаков. Иногда Геккель возвращался после своих долгих прогулок с плющом, из которого он делал венки, которые вешал на портрет Гумбольдта в своей комнате{1941}. Как он хотел жить в Берлине, рядом со своим кумиром! Он хотел присутствовать на ежегодном ужине в Географическом обществе в Берлине, где будет Гумбольдт. Увидеть Гумбольдта – хотя бы издали было его «самым горячим желанием»{1942}.

Следующей весной Геккелю позволили проучиться один семестр в Берлине. Гумбольдта он так и не увидел, но все равно нашел объекты для восхищения. Среди его преподавателей был знаменитейший немецкий зоолог того времени Иоганн Мюллер, занимавшийся рыбами и морскими беспозвоночными{1943}. Плененный живыми рассказами Мюллера о коллекциях прибрежных обитателей, Геккель провел лето на Гельголанде, островке неподалеку от побережья Германии в Северном море. Дни напролет он плавал и ловил морских жителей. Ему нравились медузы{1944}. Поймав однажды в сеть особенно красивый экземпляр, Геккель понял, что нашел свое любимое животное и будет впредь заниматься зоологией.

Эрнст Геккель (слева) на Канарских островах со своими принадлежностями для ловли морских животных

Хотя Геккель подчинялся желаниям своего отца и продолжал свое медицинское обучение, он никогда не собирался практиковать как врач. Ему нравились ботаника и сравнительная анатомия, морские беспозвоночные и микроскопы, альпинизм и плавание, живопись и рисование, но не медицина. Чем больше он читал Гумбольдта, тем больше ему нравились его работы. Когда он посещал своих родителей, он брал «Картины природы» с собой и попросил мать купить ему «Личное повествование…», потому что он «бредит» им{1945}. В университетской библиотеке в Вюрцбурге он брал десятки книг Гумбольдта – от томов по ботанике до огромных изданий «Видов Кордильер» с их замечательными гравюрами пейзажей Латинской Америки и памятников, которые он называл «роскошными дорогостоящими изданиями»{1946}. Кроме того, он попросил у родителей прислать ему в подарок на Рождество атлас, сопровождавший «Космос»{1947}. Он объяснял, что понимать и запоминать ему легче образами, чем словами{1948}.