Открытие природы

Каролина отвечала, что выглядит Александр хорошо. Трудности многолетней экспедиции не ослабили его – наоборот, никогда еще он не был таким здоровяком. Восхождения в горы сделали его сильным и подтянутым, и, на взгляд Каролины, ее деверь за истекшие годы не стал выглядеть старше. Можно было подумать, что «он отлучился всего лишь позавчера»{670}. Манеры, жесты, внешность – все осталось прежним, писала она Вильгельму. Разве что он набрал немного веса и стал говорить еще больше и быстрее – если такое еще было возможно.

Но ни Каролина, ни Вильгельм не одобрили желание Александра остаться во Франции. По их мнению, патриотический долг требовал, чтобы он вернулся в Берлин и пожил там некоторое время; брат и невестка напоминали ему об его Deutscheit – «немецкости»{671}. Когда Вильгельм написал, что «кому-то необходимо чтить родину», Александр предпочел проигнорировать слова брата{672}. Еще перед отплытием в Соединенные Штаты он уже писал Вильгельму с Кубы, что не имеет желания когда-либо снова увидеть Берлин{673}. Когда Александр услышал, что Вильгельм хочет, чтобы он переехал туда, он лишь «состроил гримасу», сообщала Каролина{674}. В Париже ему было более чем хорошо. «Славы куда больше, чем когда-либо прежде», – хвастался Гумбольдт брату{675}.

После их прибытия Бонплан первым делом отправился в портовый город Ла-Рошель на Атлантическом побережье Франции, повидать свою семью{676}, а Гумбольдт и Карлос Монтуфар, сопровождавший их во Францию, тут же поспешили в Париж. Гумбольдт нырнул в новую жизнь в столице. Ему хотелось поделиться результатами своей экспедиции. Три недели подряд он только и делал, что читал лекции о своих исследованиях в переполненных аудиториях Академии наук{677}. Он так резко перескакивал с темы на тему, что никто не мог уследить за его мыслью. Гумбольдт «один представляет собой целую академию», – восторгался французский химик{678}. Слушая его лекции, читая его сочинения и изучая его коллекции, ученые поражались тому, как один человек способен настолько глубоко вникнуть в такое множество разнообразных дисциплин. Даже те, кто в прошлом критически отзывался об его способностях, теперь исполнились воодушевления, о чем Гумбольдт с гордостью писал Вильгельму{679}.

Он проводил эксперименты, писал о своей экспедиции и обсуждал свои теории с новыми друзьями-учеными. Гумбольдт столько работал, что «день и ночь сливались в единый поток времени», в котором он трудился, спал и ел, отмечал один американец, находившийся в Париже, «никак не дробя его»{680}. Единственное, чем Гумбольдт поддерживал себя, очень короткий сон, и то по необходимости. Если он просыпался среди ночи, он вставал и работал. Если его не мучил голод, он пропускал время еды. Если он уставал, то пил больше кофе.

Всюду, где бы Гумбольдт ни оказался, он развивал лихорадочную активность. Французская комиссия по географическим координатам (French Board of Lonitude) использовала его точные географические измерения, другие копировали его карты, граверы трудились над его иллюстрациями, и в Ботаническом саду открыли выставку его ботанических образцов{681}. Фрагменты горных пород с Чимборасо вызвали восхищение, схожее с тем, которое возникнет в связи с породами, доставленными в ХХ в. с Луны. Гумбольдт не трясся над своими сокровищами, наоборот, рассылал их ученым по всей Европе, потому что считал, что делиться – вернейший путь к новым, еще более крупным открытиям{682}. В знак признательности своему верному другу Эме Бонплану Гумбольдт, использовав свои знакомства, добился для него от французского правительства пенсии в 3000 франков в год{683}. По словам Гумбольдта, Бонплан сильно поспособствовал успеху экспедиции, это он описал большую часть ботанических образцов.

Как ни нравилось Гумбольдту чествование в Париже, он чувствовал себя там иностранцем и страшился прихода первой европейской зимы{684}; поэтому неудивительно, что он примкнул к кучке обитавших в Париже южноамериканцев, с которыми познакомился, видимо, через Монтуфара{685}. В этой компании состоял 21-летний Симон Боливар, венесуэлец, позже ставший вождем революции в Южной Америке[13]{686}.