Открытие себя

Правее их ветвились-множились сдвоенные блестящие нити железнодорожных путей, занятые товарными вагонами и платформами, – сортировочная станция; за ней вдали темнел хвойный лес. От станции на эту сторону реки был перекинут железнодорожный мост на трех гранитных быках. Левее Заречной слободы (прибывший знал и названия) на отшибе высились стандартные многоэтажки жилмассива. К нему по другому мосту шли люди, мчались автомобили.

Сторона города, в которой – на выступившем в реку мысе – находился Ψ-вокзал, была заметно более современной, респектабельной, ухоженной. Весь берег одет в бетон и наклонные газоны с короткой травой; полукруглую площадь у подножия башни окружали здания смелых архитектурных форм – многоэтажные волны, пологие с одной стороны и крутые, будто набегающие – с другой, они образовывали вихревой ансамбль. Три широкие улицы, полные движения, тоже вливались в площадь согласно с этим вихрем, под острыми углами. «Имитация спиральной галактики, – понял Мегрэ, – недурственно». Впрочем, так, соответствуя вселенскому Ψ-порту планеты, выглядел только центр города. А ближе к окраинам и в этой стороне многоэтажные здания оказывались стандартными коробками в соседстве с маленькими, преимущественно деревянными домиками на нешироких и не везде мощенных улицах с деревьями по краям. За городом простиралась холмистая степь, большей частью распаханная, среди нее виднелись серо-зеленые, по-весеннему полупрозрачные рощицы.

После двух витков осмотра прибывший ощутил, что чувство новизны испарилось, город стал привычным, малоинтересным. Интерес сконцентрировался на деле, ради которого агента 7012 и прислали.

Башня между тем расширялась. Следующий виток спирали привел комиссара в залы третьего яруса, где находились пятый и четвертый классы. Ковры здесь были потерты, двери хлопали. Возле барьерных стоек с надписями «Регистрация обессучиваемых» томились небольшие очереди. Мегрэ задержался возле стойки класса IV-T (туристский), слушал, смотрел, вникал.

– Да не могу я вас отправить по четвертому, молодой человек! – сердечно объяснял лысый регистратор в синем мундире с жетоном на груди (знак «Ψ» на фоне спиральной галактики) рыжеволосому и густовеснушчатому юноше с несчастным выражением лица. – Смотрите сами, – он положил перед юношей желтый пластиковый прямоугольник со сложной перфорацией, – ведь у вас дифференциалы интеллекта и более высоких порядков, чем наш четвертый, здесь отмечены… видите дырочки? Вот какая-то способность даже до десяти баллов тянется – не берусь на глазок расшифровать какая.

– В физической химии, – уныло сказал юноша.

– Вот видите, в физической химии. Этим нельзя пренебрегать. При считывании вас по четвертому классу она срежется – и привет! Вас даже по пятому отправить нельзя, только по высшему…

– Откуда я наберу на высший-то со стипендии?

– Ничего, юноша, запаситесь терпением. – В голосе регистратора появились отеческие нотки. – С такими-то данными… окончите курс, продвинетесь – никуда не денутся от вас ни Денеб, ни Альтаир. Еще дальше полетите – и не туристом, а в командировки, за казенный счет!

– Э, то еще когда будет… – вздохнул студент, сунул Ψ-карту в карман, направился к выходу.

Мегрэ заметил, как стоявший предпоследним поджарый брюнет с бледной плешью и быстрым взглядом за подсиненными очками покинул очередь, пошел за юношей.

Комиссар хотел последовать за ними, но его отвлекла перепалка у соседней стойки класса V-A; стены около нее украшали рекламные плакаты с видами иных планет. За барьером трудился тридцатилетний красавец с прямым пробором и усиками; в интонациях его за учтивостью проскальзывала язвительность.

– Но почему?! – возмущалась дама перед стойкой. – Да, я знаю, что тело не транслируют… но почему драгоценности нельзя передать? Почему мои украшения не могут отправиться со мной? Ведь я без них буду там, пардон, как нагая!

Дама напирала на слово «драгоценности», горделиво смотрела на очередь. Ей было за пятьдесят, вырез платья излишне открывал дряблую, морщинистую грудь, но в ушах искрились, покачиваясь, двухъярусные изумрудные подвески, сизые волосы украшал черепаховый гребень с бриллиантами, складки смуглой шеи маскировали нити крупного жемчуга; запястья обвивали змееподобные золотые браслеты с рубинами.