Открытие себя

Не навязываю свое мнение просвещенному читателю, но лично мне импонировало стремление тикитаков при распределении должностей руководствоваться простой количественной мерой: где по весу, где по числу извилин. Да и чем такой критерий хуже применяемого у нас «числа научных трудов»? Ведь и «труды» эти не читают, а считают.

Должен сказать наперед, что ни мои, ни его надежды не оправдались. На процедуре конкурса я не присутствовал, меня с непрозрачным, да еще покрытым волосами черепом просто не пустили в зал, а когда потом спросил опекуна, он только махнул рукой:

– А! Интриги, протекции!..

Я удивился, но промолчал.

Сам же я предстал перед комиссией в прежнем составе: те четверо, что рассматривали меня в демонстрационном домике. Они сидели за столом на возвышении, я стоял, просвеченный с двух сторон отраженным зеркалами солнцем (что не улучшало моего состояния). На скамьях теснились любопытствующие, все с голыми черепами – хотя по сложению можно было выделить и с десяток женщин – и обилием рельефных извилин в них; я вскоре привык, и меня более не подташнивало от такой картины.

Первые минуты меня занимала еще одна особенность: как ученые тикитаки, задавая вопрос, отвечая или споря, наклоняют голову и выставляют вперед череп – стремясь, вероятно, подавить собеседника если не доводом, так хоть видом своих извилин. В этом было что-то бодливое. Но затем привык и к этому.

Я рассчитывал, что мне предложат выступить с речью. Куда там! Обстановка во всем напоминала ту, в амфитеатре, полгода назад: меня рассматривали, изучали – в том числе и задавая вопросы. Но вопросы были далеко не те, которые я хотел бы услышать и на которые мог интересно, остроумно ответить; некоторые просто ставили меня в тупик.

Началось все, как заведено, с «тик-так, тик-так, тик-так… бжжиии!..» – с установления ритма, способствующего спокойному взаимопониманию. Затем председательствующий, самый долговязый из четверых, набычившись на меня и аудиторию извилинами, сказал, что собравшиеся здесь члены академии желают уточнить кое-что относительно жизни темнотиков в местах, откуда я прибыл. Они надеются, что я буду отвечать прямо, просто, ничего не утаивая и не искажая, а если чего не знаю, то признаюсь и в этом. Я обещал.

* * *

Вот почти протокольный пересказ нашей беседы. Мы объяснялись на внешнем тикитакто, не думаю, чтобы я чего-то не понял.

Вопрос. Курят ли у вас? В каком возрасте? С какой целью?

Ответ. Многие курят. Начинают обычно в юности. Цель? Чтобы показать себя, что уже взрослые.

Вопрос. Показать что-то в себе?

Ответ. Нет. Чтобы выглядеть взрослее.

Вопрос. Взрослый человек отличается от юноши и подростка силой, весом, знанием и умением. Что из этого можно показать втягиванием и выпусканием дыма?

Ответ. Мм… не знаю.

Вопрос. Какие металлы и камни у вас наиболее ценятся?

Ответ. Алмазы, золото, платина, жемчуг, изумруд… как всюду.

Вопрос. Почему их считают драгоценными?

Ответ. А как же иначе! (Сознаюсь: мне такой вопрос никогда не приходил в голову.) Они… красивы, редки, их трудно добыть.

Вопрос. Перо из хвоста птицы ойя, которую труднее найти, чем золотой самородок, очень красиво, сверкает радужными переливами даже во тьме. Считалось ли бы оно у вас драгоценнее золота и бриллиантов?

Ответ. Не знаю. Думаю, что нет.

Вопрос. Так почему же драгоценности драгоценны?

Ответ. Мм… Так у нас принято считать.

Вопрос. Распространены ли у вас зеркала? Велики ли они? Для чего употребляются?

Ответ. Распространены у состоятельных людей. Самые большие обычно в рост человека. Пользуются ими при одевании… точнее, при наряжании – собираясь в гости, на прогулку, в театр. Женщины – для приукрашения лица. Мужчины – для бритья… ну, для срезания волос с лица.

Вопрос. Есть ли у вас примета: разбить зеркало – к несчастью?

Ответ. Да.

Вопрос. Она исполняется?

Ответ. Думаю, что не чаще других суеверий.

Вопрос. Почему же она держится, как ты считаешь?

Ответ. Наверное, из-за дороговизны зеркал. (Оживление в аудитории. Я с досадой понял, что ляпнул глупость: поломка или потеря любой вещи есть неприятность, но не примета для другого несчастья.)

Председатель. Демихом Гули, мы ведь договорились, что в случае незнания ты отвечаешь: «Не знаю». Нам понятно твое стремление выглядеть умным, доказать, что у тебя под непрозрачным черепом есть извилины. Но, пытаясь во что бы то ни стало нам все объяснить, ты избрал не наилучший способ для этого. «Не знаю», если не знаешь, – вполне достойный ответ. Если он тебя унижает, можешь заменить его на «мне это неясно», «мне неизвестно». Только не надо выкручиваться, хорошо? (Думаю, что после этого замечания все в аудитории увидели мои щеки и уши.)