Открытие ведьм

– Мне он не сказал.

– Вероятно, не хочет оставлять тебя в компании одних колдуний. – От моей улыбки Мэтью немного смягчился.

– Будут здесь к ночи. Остановятся в городской гостинице, которую мы проезжали. Я к ним наведаюсь сразу, а разговор с тобой вполне может подождать до утра. – Мэтью с беспокойством оглянулся на Сару и Эм.

– Перезвони ему, пусть едут прямо к нам. – Я снова взялась за посуду.

– Они никого не хотят стеснять.

Все ясно: Мэтью не желал навязывать Саре и остальным Бишопам еще двух вампиров, но мать ни за что бы не допустила, чтобы Маркус после такого перелета остановился в отеле.

Маркус – сын Мэтью, а значит, и мой.

Пальцы зачесались, и чашка, которую я мыла, булькнулась на дно раковины.

– Мой сын в гостинице жить не будет. Он остановится здесь, у своих родственников, и Мириам мы тоже одну не бросим. Оба приедут сюда, и точка.

– Сын? – испуганно повторила Сара.

– Маркус – сын Мэтью, а значит, и мой. Иначе говоря, он Бишоп и вправе жить в этом доме точно так же, как ты, я или Эм. – Я повернулась к ним, ухватив рукава рубашки мокрыми трясущимися руками.

Из холла явилась бабушка – посмотреть, что у нас тут за шум.

– Бабуля, ты меня слышала?

Думаю, не я одна – все остальные тоже, прошелестела она.

– Вот и отлично. Это касается всех Бишопов, как живых, так и мертвых.

Дом радушно распахнул переднюю и заднюю двери, устроив сильный сквозняк.

– Где же они спать-то будут? – проворчала Сара.

– Нигде, Сара. Они вампиры. – Покалывание в пальцах усилилось.

– Отойди-ка от раковины, mon coeur, – ты искришь, – велел Мэтью.

Пальцы в самом деле уже потрескивали. Я еще крепче сжала рукава.

– Мы все поняли, – поспешно вставила Сара. – Один вампир у нас уже есть, пусть будет еще двое.

– Приготовлю им комнаты, – вызвалась Эм с искренней вроде бы улыбкой. – Будем рады познакомиться с твоим сыном, Мэтью.

Он отошел от старинного буфета, к которому прислонялся, отвел меня в сторону, уткнулся подбородком в мою макушку.

– Хорошо, будь по-твоему. Сейчас позвоню Маркусу.

– Не говори только, что я называла его своим сыном, – мачеха ему вряд ли нужна.

– Об этом вы с ним сами договоритесь, – отозвался Мэтью с затаенным весельем.

– Что тебя так насмешило? – спросила я, запрокинув голову.

– После всех утренних событий ты беспокоишься, нужна ли Маркусу мачеха. Ходячий сюрприз, вот ты кто. Это всем колдунам свойственно, Сара? Или одним только Бишопам?

– Только Бишопам, – подумав, решила она.

Я благодарно улыбнулась, а тетушек обступила толпа согласно кивающих призраков.

Глава 35

Когда я домыла посуду, мы с Мэтью разложили в столовой все содержимое пакета: письмо матери, таинственную сопроводительную записку и страницу из «Ашмола-782». Большой обшарпанный стол теперь почти не использовали – какой смысл сидеть за ним вдвоем, если стол рассчитан на дюжину едоков. К нам присоединились тетушки с дымящимися кружками кофе в руках.

– Почему же он такой тяжелый? – Сара снова взяла в руки пергамент.

– Тяжести я не чувствую, – признался Мэтью, – а вот пахнет он странно.

– Почему странно? – принюхалась Сара. – Старостью пахнет.

– Не только. Запах старости я уж как-нибудь различу.

Меня и Эм больше интересовала записка.

– Что это, по-твоему, значит? – Я придвинула себе стул.

– Не знаю. Кровь обычно символизирует род, войну или смерть, а вот отсутствие? Может быть, имеется в виду пропавшая из книги страница? Или кто-то предупреждает твоих родителей, что их уже не будет, когда ты вырастешь?

– Ну а последняя строчка? Может, они совершили какое-то открытие в Африке?

– А тебе не кажется, что открытие колдунов – это ты?

– Скорее всего, это значит, что Диана открыла «Ашмол-782», – предположил Мэтью, отвлекшись от алхимической иллюстрации.

– У тебя на уме только я и эта несчастная рукопись. Здесь, между прочим, упоминается тема твоего эссе для колледжа Всех Душ – страх и желание. Любопытно, не правда ли?

– Не более любопытно, чем мой герб, украшающий невесту. – Мэтью пододвинул ко мне страницу.

– Она олицетворяет ртуть, символ летучего начала в алхимии.

– Ртуть? – Это его позабавило. – Вечный двигатель в семействе металлов?

– Вот-вот. – Я тоже улыбнулась, вспомнив, как вручила ему сгусток своей энергии.

– А жених?

– Постоянный и привязанный к земле. Еще предполагается, что это солнце, но на других рисунках его, как правило, одевают не в красное с черным, а исключительно в красное.

– Он – не обязательно я, а она – не обязательно ты. – Мэтью обвел пальцем лицо нарисованной невесты.

– Возможно. – «Придите ко мне, все живущие в этом мире, – медленно процитировала я, – и внемлите: мой багряный возлюбленный воззвал ко мне. Он искал меня и нашел. Я есмь цвет полевой, лилия, что растет в долине. Я есмь матерь любви истинной, и страха, и разумения, и благословенной надежды».

– Что это? – Теперь Мэтью коснулся моего лица. – Похоже на Библию, только слова не те.

– Описание химической свадьбы из «Aurora Consurgens». – Наши глаза встретились, воздух сгустился, и я поменяла тему разговора. – Почему отец говорил, что мы должны отправиться в далекое путешествие?