Открытие ведьм

В 1781 году под Йорктауном Маркус подхватил лихорадку. От собственного дара ему никакой пользы не было, а другие врачи занимались им лишь между делом. После четырех суток озноба и жара Маркус понял, что умирает. Клермонт – снова в обществе Лафайета – пришел навестить кого-то из своих и увидел его. Маркус лежал на сломанной койке в углу, и от него пахло смертью.

Сев рядом с больным, Клермонт рассказал ему о себе. Маркус решил, что бредит. Вампир? Бессмертный? Похоже, он, Маркус, уже умер и попал в ад, где его мучает приспешник дьявола, – отец всегда говорил, что он туда угодит.

«Ты выживешь, – говорил вампир, – но за это придется заплатить. Сначала ты возродишься, а после будешь охотиться, убивать и пить кровь – возможно, и человеческую. Поэтому какое-то время тебе нельзя будет ухаживать за больными и ранеными, но потом, когда приспособишься к новой жизни, я тебя отправлю в университет».

Перед рассветом терзаемый болью Маркус решил, что хочет жить – даже такой ценой. Мэтью вынес его в лес, где ждали онейда, показавшие им тропу в горы. Там, в пещере, где никто не мог слышать криков страдальца, Мэтью выпил из Маркуса всю кровь. Маркус до сих пор помнил, какая жажда одолела его тогда: он с ума сходил – так хотелось чего-нибудь жидкого и холодного.

Тогда Мэтью вскрыл зубами свое запястье и напоил его. Могущественная кровь вампира вернула Маркуса к жизни.

Индейцы сидели у входа в пещеру и не пускали его на соседние фермы. Кто такой Мэтью, они знали давно – с тех пор, как он пришел в их деревню. Он подобен Дагваноеньент, бессмертной, носимой вихрем колдунье. Непонятно, зачем боги наделили таким даром французского воина, но пути богов, как известно, неисповедимы. Дело смертных – рассказать своим детям о таких колдунах и о том, как их можно убить: тело сжечь, а кости стереть в порошок и развеять на все четыре стороны.

Заново родившийся Маркус вел себя как настоящий ребенок: ревел и просил есть. Оленя, которого загнал для него отец, он высосал досуха и насытился, но древняя кровь Мэтью продолжала терзать его.

Неделю Мэтью носил добычу в их логово, а потом решил, что Маркусу пора охотиться самому. Вдвоем они шли при луне по оленьему или медвежьему следу. Мэтью учил, как следить, не шевельнется ли что во мраке, ловить запахи, которые приносит переменившийся ветер, – словом, учил целителя убивать.

В те первые дни Маркус нуждался не только в звериной крови, но Мэтью не спешил с охотой на человека. Лишь когда Маркус научился убивать оленей быстро и аккуратно, он дал свое позволение. Женщины исключались: новорожденному вампиру трудно провести черту между ухаживанием и охотой, любовным актом и смертью.

Начали они с больных британских солдат. Некоторые из них молили Маркуса о пощаде, и Мэтью научил его питаться теплокровными, не убивая их. Затем перешли на преступников, которые милосердия не заслуживали. Мэтью каждый раз требовал от Маркуса объяснения, почему тот выбрал своей жертвой именно этого человека, и Маркус понемногу вырабатывал свою этику – как все вампиры, приспосабливающиеся к непростой новой жизни.

Мэтью был известен твердыми нравственными принципами – если и совершал ошибки, то исключительно в гневе. Маркусу говорили, что теперь его отец поддавался этому опасному чувству реже, чем в прошлом. Возможно, и так, но сейчас Мэтью, на взгляд Маркуса, злился не меньше, чем в день битвы при Брендивайне, – а поля боя, где он мог бы разрядиться, под рукой не было.

– Ты где-то ошибся, – заявил Мэтью, ознакомившись с результатами теста ДНК.

– Я дважды делал анализ крови, – возразил Маркус, – и анализ мазка, проведенный Мириам, все подтверждает. Я предупреждал, что результаты тебя удивят.

– Это дикость какая-то.

– У Дианы имеются почти все генетические маркеры, которые мы когда-либо наблюдали у колдунов, – Маркус, плотно сжав губы, перешел к последним страницам теста, – но главное – вот эти последовательности.

Мэтью просмотрел данные. Последовательностей было около двадцати – одни короче, другие длиннее. Мириам наставила на полях множество красных вопросительных знаков.

– Господи боже… – Мэтью бросил тест Маркусу. – Как будто у нас без того забот мало. Этот ублюдок Питер Нокс угрожает ей из-за рукописи. Диана пыталась взять ее еще раз, но «Ашмол-782» затаился в хранилище и выходить не желает. Нокс, к счастью, пока твердо убежден в том, что в первый раз она сняла чары вполне сознательно.

– А разве это не так?

– Нет. Диана не способна справиться с такой сложной задачей. Она совершенно не владеет своей силой. Прожгла дырку в моем ковре.

Маркус спрятал улыбку, зная, как дорожит отец своими вещами.

– Значит, будем держать Нокса на расстоянии, пока Диана не научится себя контролировать. Не так уж это и трудно.

– Дело не в одном Ноксе. Вот что ей сегодня пришло по почте. – Мэтью протянул сыну фотографию вместе с запиской, пояснив угрожающе ровным тоном: – Ее родители. Когда-то я слышал о двух американских колдунах, убитых в Нигерии, но не связал их с Дианой.