Открытое море

У буя я сделал поворот. Теперь ветер дул почти в корму, и надутые паруса несли маленькое суденышко с большой скоростью. Я решил срезать угол и пройти Кошкину мель вплотную. Это давало мне экономию в расстоянии. Место было знакомое. Увалившись под ветер, «Пигмей» стремительно несся вперед. Неожиданно я почувствовал сильный толчок, меня отбросило от румпеля вперед, и я ударился носом о бортик кокпита. Искры посыпались из глаз.

Надо мной хлопал и стрелял грот, перебрасываясь с борта на борт. Первое, о чем я подумал, придя в себя, что гонка позорно проиграна. Где сел! На Кошкиной мели! Сто раз проходил это место. Сдрейфовало ветром. Не учел. Шляпа!

Я посмотрел на идущие у буя ботики. Они были сравнительно далеко. У меня мелькнула надежда. Еще не всё потеряно! Может быть успею сняться.

Я быстро стащил свои штаны и полез в воду.

Я раскачивал «Пигмея», толкал, поворачивал руль, заходил с носа, с кормы, пыхтел. Куда там! Ботик стоял, как припаянный. Сняться с мели самостоятельно нечего было и думать. Придется вызывать катер из клуба. Вот позор-то!

«Остик» и «Ершик» быстро приближались ко мне. Я демонстративно не вылезал из воды, делая вид, что сталкиваю свой ботик и очень занят этим делом. В глубине души я надеялся, что Юрка, увидев мое бедственное положение, подойдет и поможет; но ботики проскочили мимо.

«Товарищ называется! Всё забыл, лишь бы выиграть! Дружбу, честь… — горько подумал я, смотря на удаляющиеся суденышки. — Я бы так не поступил». Но, вспомнив высокомерную Бредникову, тут же решил: «Нет, правильно он сделал. Пусть уж лучше Юрка выиграет гонку, чем Танька».

Мне стало холодно и я, как это у нас говорят, начал «продавать дрожжи».

Убедившись в своей беспомощности, я залез на «Пигмея» и накрылся стакселем, пытаясь согреться.

Неожиданно я услышал:

— Капитан! Где ты?

— З-з-здесь, — откликнулся я, стуча зубами и вылезая из-под паруса.

Таня осторожно подводила свой ботик к «Пигмею». Меня это очень удивило. Я вообще никого не ждал, но, в лучшем случае, мог прийти Юрка. А тут Таня!

— Зачем пришла? Не надо. Иди получай приз за первенство. Обойдемся… — хмуро сказал я и тут же испугался. Вдруг она рассердится и действительно уйдет?

Но Таня ошвартовала свой ботик и перелезла на «Пигмея».

— А ты не фасонь и не груби. Я тебе помочь пришла. У нас на Волге в первую очередь помогают бедствующему судну. На Балтике это, наверное, не принято?

— Принято, — пробурчал я. — Спасибо.

— Не похоже. Что-то Юры твоего не видно, — лукаво сказала Таня. — Давай попробуем столкнуть «Пигмея» вдвоем.

Мы вошли в воду и принялись раскачивать ботик. «Пигмей» несколько раз качнулся, но с места не сдвинулся.

— Нехватает силенок, — сокрушенно проговорила Таня. — Отдохнем. Я устала.

Мы сели рядом и накрылись парусом.

— Таня, тебе не обидно, что ты из-за меня проиграла гонки? — тихо спросил я.

— Нисколько. Мы еще погоняемся.

— Честно говоря, я не ожидал, что ты придешь мне на помощь.

— Это почему же?

— Ну, знаешь… потому… — я замялся.

— Говори, говори, не бойся.

— Во-первых, ты девочка, во-вторых, я думал, что ты на меня сердишься… вообще…

Таня нахмурилась:

— Так. Девочка? Значит, по-твоему девочка не понимает, что такое дружба, товарищество? Не стоило мне возвращаться, если у тебя такое мнение.

— Нет, Таня, теперь я вижу, что это не так. Скажи, у вас в Саратове много яхт? — переменил я неприятную тему разговора.

— Швертботов много. Больших яхт нет. А нам на реке больших и не надо.

— На реке проще плавать, чем на море. Знаешь, в какие мы штормы попадали в заливе… Но яхтой ты хорошо управляешь. Привыкнешь к морю.

— Конечно, привыкну. Ты вот лучше скажи, что будем сейчас делать?

— Придется ждать катер из клуба. Юрка наверное там доложит. Тебе не холодно?

— Немножко холодно. Ничего.

— Завернись в запасной кливер. Он сухой. Может быть, нам долго так сидеть придется.

Я накинул Тане на плечи запасной парус. Теперь я считал своим долгом заботиться о ней.

— Таня, а Юрка-то сейчас наверное выигрывает гонку?

К моему удивлению, она отнеслась к моим словам равнодушно:

— Ничего, пусть. Главное нам «Пигмея» столкнуть без посторонней помощи.

Но я не мог примириться с Юркиной изменой. Нечего сказать, хорош. Видел, что я терплю бедствие, и прошел мимо. Я ему еще это припомню.

Танин радостный возглас прервал мои размышления о Юрке.

— Смотри-ка! — крикнула она, показывая в направлении клуба. — А ты-то ругал его.

Из-за поворота показался «Ершик». Он быстро приближался к нам.

Юрка стоял в кокпите и кричал:

— Что, не можете сняться с мели? Сейчас подойду — столкнем.

Когда он ошвартовался, я ехидно спросил:

— Получил призовой кубок и решил нас облагодетельствовать? Совесть заела?

Юрка смутился:

— Да что ты, в самом деле? Я и до второго колена не дошел. Подумал, подумал и решил — с кем же я гоняться буду, сам с собой, что ли? Скучно стало, я и вернулся.