Открытое

Киф никогда еще не испытывал такого облегчения от того, что ему не пришлось отвечать.

Особенно когда Рекс и Лекс начали издавать очень громкие звуки поцелуев и скандировать:

— БЕКС ХОЧЕТ ПОЦЕЛОВАТЬ ЕГО!

Декс фыркнул-засмеялся.

— Добро пожаловать в мою жизнь. Постарайся не завидовать.

Киф усмехнулся шутке. Но честно?

Когда он посмотрел на морщинистую улыбку на лице Кеслера и на то, как он положил руку на плечо Декса, Киф почувствовал зависть.

Он бы гораздо лучше вписался в шумную, хаотичную семью. Вместо этого он застрял с…

Его мысли были прерваны, когда тройняшки подбежали, ударив его таким сильным взрывом возбуждения, самодовольства и чистой энергии, что Киф почувствовал, как его глаза начали стекленеть.

— Ладно, давайте начнем, — сказал всем Кеслер. — Затычки в уши!

— Помни, это лучший способ найти что-то, что поможет тебе справиться с этим. Все будет хорошо, — пообещал Элвин, прежде чем засунуть две блестящие капли в уши.

Декс и Кеслер сделали то же самое.

Ро вздохнула и тоже запихнула свои.

— Даже твои затычки для ушей блестят. У вас, эльфов, серьезные проблемы.

Кеслер хлопнул в ладоши.

— Все в порядке. Мы начнем с зеленого и пойдем оттуда. Вы, ребята, помните, что нужно делать, верно? — спросил он у тройняшек.

— АГА, — хором воскликнули они, и все трое бросились на Кифа, размахивая руками, как какой-то мутировавший кракен.

Киф вздрогнул, когда Бекс схватил его за руку, а оба мальчика схватили его за плечи… но это было не только от эмоциональной бомбардировки.

Одна из рук мальчика была словно лед, обжигающий кожу. Хватка Бекса была странно мягкой. И прикосновение третьего мальчика было… Киф даже не знал, как это описать.

В нем было что-то пустое.

Или, может быть, «полое» было более подходящим словом.

Киф знал только, что ему это не нравится.

Он попытался вывернуться, но тройняшки вцепились в него крепче, чем якул, пирующий на тираннозавре. И чем больше он сопротивлялся, тем больше они визжали и били его с большим количеством эмоций и крепче сжимали свои тревожные захваты.

Он хотел, чтобы это прекратилось.

Нужно было это прекратить.

И в тот момент, когда он подумал об этом, слово начало гореть у него в горле.

— Выпей это! — приказал кто-то, и Киф почувствовал, как к его губам прижался пузырек.

Он поперхнулся горькой жидкостью, кашляя и хрипя.

— Так лучше? — спросил голос.

Киф покачал головой.

Во всяком случае, невысказанная команда, казалось, горела еще жарче.

Он сжал челюсти и крепче сжал губы, втягивая воздух через нос.

— Ладно, как насчет этого?

Киф приоткрыл рот, чтобы проглотить что-то вязкое и сладкое, отчего ему показалось, что на него наступил мастодонт.

Команда превратилась в огонь в его горле, становясь все горячее и горячее.

Это должно было прекратиться.

Кто-нибудь, пожалуйста, остановите это.

Он стиснул зубы, сдерживая мольбу.

Но в его мозгу все еще грохотало это слово.

Стоп, стоп, стоп, стоп, стоп.

— Я тоже не думаю, что это помогло, — сказал голос. — Но чувствую, что последний сделает трюк.

Киф подавился, когда приторная сладость ударила по его вкусовым рецепторам.

Каким-то образом ему удалось проглотить лекарство, и когда оно потекло по его горлу, оно немного ослабило жжение.

Но это также заставляло его сердце биться быстрее, а голову кружиться.

И команда все еще была там.

Она просто… превращалась во что-то другое.

Он не нуждался в этом, чтобы остановить время.

Ему это было необходимо…

Нет.

Он не мог позволить себе произнести это слово.

Он слишком устал, чтобы сдерживаться.

Нет. Нет. Нет. Нет. Нет.

— Ладно, давай попробуем по-моему, — сказал новый голос, и Киф почувствовал, как что-то коснулось его шеи. — Я только что зажал свое устройство вокруг твоего регистрационного кулона, и он должен заглушить твой тон, если ты попытаешься дать команду прямо сейчас.

— Все в порядке, — добавил кто-то, когда Киф покачал головой. — Помни, это испытание. Используй свой голос.

Киф еще сильнее покачал головой.

Что заставило всех начать скандировать:

— ИСПОЛЬЗУЙ СВОЙ ГОЛОС! ИСПОЛЬЗУЙ СВОЙ ГОЛОС! ИСПОЛЬЗУЙ СВОЙ ГОЛОС!

Тройняшки усилили хватку и трясли его за плечи — били по рукам — когда их эмоции переросли в неистовство.

Киф не мог дышать.

Не мог думать.

Он больше не мог сражаться, поскольку командование вернулось к самой основной потребности.

— СТОЯТЬ! — закричал он и с облегчением вздохнул, когда в комнате воцарилась блаженная тишина.

Он сделал медленный, глубокий вдох, наслаждаясь тишиной, прежде чем заставил себя открыть глаза, чтобы увидеть, что он сделал.

И вот они здесь.

Все тройняшки выглядели как-то… застывшими.

Их глаза были широко раскрыты, рты открыты, конечности одеревенели… как будто они были заморожены каким-то образом.

— Что ж, — сказал Декс сквозь туман паники, медленно наполняющий воздух, — похоже, нам всем придется вернуться к чертежной доске.

— ГЛАВА ДЕВЯТАЯ — СОФИ