Открытость сердца. Встреча: «сквозь себя» к Богу и человеку

Наша задача до начала и после окончания работы молиться. Можно, например, сказать: «Господи, прости, если я чего-то не сделала, помоги этому человеку! Ты все знаешь, помоги ему! Даже если я что-то сказала не так, пусть он это забудет, а если о чем-то не сказала, скажи за меня Ты. Пожалуйста, доделай то, что я не сделала». И, помолившись, оставить этого человека в руках Божиих.

Вопрос:

– Я работаю с тяжелыми детьми, страдающими генетическими заболеваниями нервной системы. Очень часто большинство родителей не принимают реальное положение дел: изо всех сил стараются сделать все, что возможно и невозможно, но в действительности с этими патологиями ничего сделать нельзя. Как помочь родителям таких детей? Как им сопереживать? Каким образом, в какой форме?

Фредерика де Грааф:

– Думаю, и в вашей ситуации надо признать, что человеку действительно тяжело, и быть рядом с ним. И ни в коем случае не говорить: «Ничего страшного! Все пройдет». Прежде всего признайте: да, горькая у него доля. А если у вас есть какой-то личный опыт осмысления страдания, когда вы сумели найти в болезни какой-то смысл и даже какую-то радость, то можно сказать: «Я не знаю, что вам сказать, потому что судьба вам выпала нелегкая. Я могу просто побыть с вами. И если способна чем-то помочь, скажите мне сами». Дайте родителям возможность самим сказать, что им нужно.

Людям очень трудно, когда из-за болезни близких, особенно детей, они не могут общаться с ними словесно. У них складывается впечатление, что к близкому человеку нет доступа. Но чем больше на каком-то глубинном уровне своей души мы будем пребывать в молчании с Богом, тем вероятнее встретимся там с нашими больными близкими. Нам дано встретиться за пределами слов и с детьми, и со взрослыми. Вне слов возможна глубокая, полноценная коммуникация. Можно быть так близко со Христом, что это ощутят все, в том числе, безусловно, и неспособные говорить больные. С родственниками стоит говорить о том, что наше состояние души, наш мир переливается в наших близких. Если родители больного ребенка постараются быть в мире в самих себе, они смогут дать своим детям многое, но не через слова.

Не надо лезть из кожи вон, чтобы общаться вербально, тогда этого точно не получится. Передать отношение, связь, ощущение единства можно и через телесный контакт, через прикосновение к телу – объятие, поглаживание, поцелуй, массаж. Попробуйте сделать массаж родителям, чтобы они почувствовали, как через прикосновение передается внутренний мир другого человека. (Но если они не любят прикосновения, тогда массаж делать не надо.)

Попытайтесь донести до родителей, что помимо слов есть и другие способы общения. Владыка говорил, что чем глубже родственники умеют войти внутрь себя, в глубину своей души, где сокрыт образ Божий, где обитает Сам Господь, тем легче они встретятся там со своими детьми. Не секрет, что именно тяжелобольные люди, а особенно дети очень открыты Богу. Но говорить обо всем этом с родителями можно, только если у вас есть подобный опыт, иначе ваша весть до них не дойдет. А чтобы обрести такой опыт, постарайтесь молчать, чтобы все пережить самой.

Вопрос:

– Вы часто общаетесь с уходящими, умирающими людьми. Не сложилось ли у вас впечатления, что, как это ни парадоксально, чем больше любви между мужчиной и женщиной, мужем и женой было при жизни, тем легче отпускать?

Фредерика де Грааф:

– Думаю, это вопрос о качестве любви, о том, какова она. Бывает любовь собственническая, заключающая любимого в плен. При такой любви отпустить его в смертный час очень трудно. А бывает любовь жертвенная. И если она у нас есть, мы можем отпустить близкого, понимая, что для него уход означает конец страдания, что смерть для него – это врата в новую жизнь. Владыка говорил, что, когда человек переходит в иной мир и нам очень больно, важно не забывать: после смерти ему будет хорошо, ведь там нет страдания и болей. Одна лишь Жизнь! И еще владыка говорил о памяти смертной: речь идет не только и не столько о том, чтобы, помня о смерти, постоянно жить под дамокловым мечом. Наоборот, память смертная дает нам основание жить во всей полноте, во всей глубине, на которые мы только способны. Она не позволяет жить мелко. Горе разлуки неизбежно, оно тоже выражение нашей любви, лишь бы не горевать отчаянно, безнадежно: ведь человек, перешедший в мир иной, жив. По словам владыки, если мы хотим быть сейчас с ним, то надо глубже уходить в Бога и в Боге встретиться с любимым, так как он жив во Христе.

Вопрос:

– Как вы объясните страдания ребенка или молодого человека? Взрослый уже способен осознать, для чего ему это страдание, и очиститься. А ребенку – зачем очищаться? Для чего Бог призывает его к Себе так рано?

Фредерика де Грааф: