Открытые письма «архитектору перестройки» А.Н. Яковлеву

Из этого истока и происходят оба интересующих нас и вечно современных понятия: эгоцентризм и альтруизм. Неважно, что вместо этих слов употребляются нередко и другие. Понятия другие, а ценности, обозначаемые ими, общечеловеческие.

Тут как раз и сталкиваются особенно остро христианство и рационализм. Бог (Святая Троица) или сам человек, то есть всякий индивид, — что есть реальное высшее начало?

Существует ли высший суд совести вне индивида, пусть этот индивид и более всех выдающийся? Именно вне индивида?.. Вот вопрос вопросов.

История сотворила и здесь варианты. Некоторые из них придется напомнить. Чтобы обозначить великое понимание смысла жизни человека, явленное именно человечеству Достоевским. Крупнейшим пророком. И не только им.

А.Ф. Лосев в своих феноменальных по масштабу исследованиях доказал, что в ранней греческой античности не было еще не только самого слова «личность», но и соответствующего этому слову реального типа индивида, который соответствовал бы более позднему понятию личности.

Разумеется, этого именно реального типа индивидуальности пока нет и в сознании огромного числа современных нам людей. Хотя в истории он давно существует. Складываться же как явление он начал тем не менее уже в античности. Как бы прорывался через незыблемое космологическое сознание древних греков, полагавших, что все зависит от наивысшей предопределенности судьбы каждого человека.

Я уже касался того, что космос воспринимался тогда как единое огромное прекрасное человеческое тело, как некое единое существо, как Единое. Это определение было уже у Пифагора и у Фалеса. И в идеализме, и в материализме. Ни о какой самоценности отдельного человека речи и быть в то время не могло.

Если мимоходом вспомнить и тут о нас самих, то у нас подобное отношение к индивидуальности не только и ныне еще широко распространено, но и в недалеком нашем прошлом просто было господствующим.

У Гегеля этот период в истории Древней Греции называется веком героев. Всякий подобный век — это и особый тип массового сознания. По-разному и в разное время он пережит и переживается всеми народами. Таков сам по себе период выхода общества из стадии патриархальной крестьянской общины.

Только невежественные люди могут смотреть на подобные периоды в жизни народов как на некую историческую ущербность. Перед нами тут — догражданское состояние общества.

Да, тенденция к развитию самосознания именно личности и именно в гражданском ее варианте наметилась у античных греков как раз тогда, когда они самоупоенно убивали друг друга под стенами Трои, в массе своей и не подозревая отсутствия у самих себя индивидуального осознания собственной своей неповторимости и незаменимости.

В «Илиаде» есть эпизод, на который не помню чтобы кто из нынешних обратил свое просвещенное внимание. На военном совете сын царя Приама Гектор обрушивается на Палидамаса за критику его верховных действий. В ответ Палидамас достойно говорит словами, которые укрепляют нынешнюю уверенность в том, что дела человечества все-таки не безнадежны. Он заявляет: какой же бы я «был гражданин (!), если бы не посмел своему царю всю правду сказать»?..

Браво Гнедичу, давшему этому месту провидческий перевод. В сущности, именно осознание русским интеллигентом себя личностью-гражданином было в XIX веке важнейшим процессом для России.

Значит, уже в «Илиаде» лежат истоки подвига Сократа! В возвышенном переводе Гнедича мы видим выражение, повторяю, самого передового тогда сознания России.

Стало быть, высший нравственный суд с давних пор воспринимается прежде всего как нечто именно внешнее по отношению к отдельному человечку. Любому! В сущности, это внешнее есть само Божество. Даже у древних греков это уже так.

А.Ф. Лосев убедительным образом именно это и доказывает. Человек не может быть сам для себя окончательной инстанцией. Сам для себя — не может. Мы сегодня видим, к чему нас привел заполнивший наше общество эгоцентризм. Первооснова преступлений.

Когда же случился первый в истории прорыв субъективности?

Фактическое начало осознанного эгоизма (а как его завершение и эгоцентризма) — это появление в V веке до н.э. софистов. Через два с половиной тысячелетия прошли слова их лидера Протагора: «Человек есть мера всех вещей».

Не боги, а человек! Многие из среды нашей, совковой, «образованщины» (А.Солженицын), цитируют ныне это изречение в качестве девиза гуманизма, то есть как выражение высшей социальной справедливости. Между тем первоначальный смысл этого громогласного изречения — провозглашение всего лишь полнейшего эгоцентризма.