Открытые письма «архитектору перестройки» А.Н. Яковлеву

Но продолжу о тебе. Без всякой ведь ссылки на Маркса и Чернышевского, которые со всей определенностью писали о реальнейшей возможности именно своего, российского, а не проторенного Западной Европой пути развития, ты пишешь (буквально в стиле первооткрывателя): «Внедрение крупнопромышленного капитализма в докапиталистические структуры порождает, если этому не предшествует глубокая вспашка социальной почвы, не просто более сложное зигзагообразное развитие, а другой путь, неведомый истории, неизученный (приятно и тут быть первопроходцем? — Г.К.), чреватый катастрофами, тупиками и сложностью выхода из них».

А далее тем не менее совершенно верное (но при чем тут Александр Яковлев?) указание и на этот, «другой», уже давно обозначившийся в XX веке путь: «Октябрьская революция 1917 года (уже без «Великая». — Г.К.) и последовавшие за ней события показали, с какими громадными трудностями исторический процесс в странах, подобных России, приобретает характер прогресса» (там же).

В печати много раз, и не одним мной, указывалось на то, что этот, «другой» путь предвидели Герцен, Чернышевский, Маркс...

Очень и очень «тихо», но понятие «другого» пути для России, стало быть, тобой тут все-таки вводится? Пока и это хлеб...

Но — вводится, в сущности, лишь в негативном смысле — как инобытие прогресса. Как дьявольщина. Психологически это интересно очень: не ссылаясь на Плеханова, который в этом пункте полностью замалчивал (скрывал) и самого Маркса, но критиковал-то он одновременно ведь то, что Маркс утверждал, — ты, повторяю, тоже нигде и ни разу не упоминаешь работы Маркса о России, но при этом старательно гонишь в «негатив» его мысль о «русской альтернативе».

Нелегко, однако, было тебе быть самому себе двойником? У академика Ухтомского, между прочим, разработана и сия проблема. Я ранее напоминал тебе и о «двойничестве» Ивана Карамазова и Адриана Леверкюна....

Но наконец наступило время, когда и тебе стало можно отбросить второе свое «я». Всякое инобытие — потеря себя. И тогда ты откровенно ринулся на самого Маркса, сметая на своем пути все препятствия ничем не прикрытой ложью... Жутко видеть, сколь отвратительно обнажившееся ренегатство. Вот оно, отчаянно заголившееся.

В твоей опубликованной «тайной» рукописи, которую ты наполнял своими, надо полагать, действительно искренними на сей раз мыслями, отбрасывается сразу же и то, с чем ты уже появлялся, будучи главным идеологом, перед КПСС (которую ты и Горбачев к тому моменту завели в котлован, вами же подготовленный к затоплению). Вот же, суди сам: «Как уже подчеркивалось (заметь, говорится это тобой, значит, не первый раз, вдалбливается! — Г.К.), Маркс настаивал на полной пролетаризации всего (?!!) трудящегося населения, на превращении всех ремесленников и крестьян в промышленных рабочих, работающих по плану (у Маркса и слова этого нет. Это — у А.Ципко. — Г.К.). Несомненно, что идея упрощения классовой структуры была направлена прежде всего против крестьянского уклада жизни с его культурой и производственной спецификой. Нигде эта экстраполяция наблюдаемой данности в будущее не проявилась так последовательно, как в отношении к крестьянству. Тенденция недоверчивого, порой неприязненного отношения к крестьянству как к консервативному классу как раз и была связана с убеждением, что дальнейший прогресс и свобода невозможны до тех пор, пока жернова капитализма не перемелют этот класс в социальную муку, пригодную для выпечки человека будущего» (Обвал. с. 113–114).

Итак, Маркс «настаивал на полной пролетаризации всего трудящегося населения»... Ни много ни мало.

Как же все-таки ты привык к полнейшей безнаказанности за любую неправду, изрекаемую тобой с высоты Политбюро... Ты предал КПСС, заманив ее в западню. Очень мне противно говорить, но в том составе, в каком названная партия и ее аппарат оказались, они заслужили всякий свой позор. Но, расплевавшись со своей партией и ее Политбюро, ты прихватил с собой из ее арсенала бесстыдное чувство безнаказанности за публичные политические наветы... Если бы существовал Общечеловеческий Суд, компетентно рассматривающий дела о подобных действиях, я, в качестве одного из защитников посмертно пострадавшего, задал бы тебе, как одному из подсудимых (да, да, именно, не орден же тебе выдаст когда-нибудь «до крайности ироничная старуха» история), задал бы самый простой вопрос: «Г-н Александр Яковлев! Укажите, пожалуйста, где Маркс настаивал на полной пролетаризации трудящихся (значит, и интеллигенции тоже)?»

Действительно, что же ты на этот раз утверждаешь?