Открытый финал

– Все обойдется, все будет хорошо, вот увидишь, все будет хорошо…

– Что будет хорошо? – взвилась Лена. – Хорошо уже никогда не будет! Вы все разрушили! Егоров теперь никогда не вернется!

– Леночка, не переживай, все обязательно наладится, – сказал Федор. – Хочешь конфету? Очень вкусная!

Лена отпихнула его руку и вскочила.

– Как! Ты! Достал! – прокричала она. – Что ты ходишь за мной и ноешь? Что ты ко мне прицепился? Мне ничего не надо! Отстань от меня!

Федор ошарашенно молчал.

– А что мне с тобой делать? – спросил он.

– Что-нибудь! – заорала Лена. – Я не знаю! Отстань!

Она выбежала из комнаты, хлопнув дверью, и побежала к проходной. Уже на полдороги осознала, что звонит Паше.

* * *

К проходной Паша подкатил через пятнадцать минут.

– Я читал новости, – сказал он. – Сразу к тебе поехал. Садись!

Лена мотнула головой, размазывая по лицу слезы.

– Садись, говорю.

Паша нахлобучил на нее шлем.

– Сейчас я тебе устрою суперантистресс, – сказал он и рванул с места.

Сначала Лена боялась молча. Потом орала. А потом, когда по ее ощущениям, скорость приблизилась к скорости света, она уткнулась в Пашкину спину и затихла. Очнулась от того, что мотоцикл остановился.

– Все? – спросил Паша. – Адреналин кончился?

У Лены не было сил разжать руки.

– Вижу, кончился, – сказал Паша. – Ты прости, мне очень приятно, что ты меня обнимаешь, но я б в кустики отошел.

Лена вздрогнула, выпрямилась и аккуратно слезла с мотоцикла. Осмотрелась. Лес. Опушка. Тишина.

– Где мы? – спросила Лена, когда Паша вернулся.

– А разница? – ответил он и полез в багажник. – У меня есть чай, два банана и три пирожка с капустой, будешь?

И, не дожидаясь Лениного ответа, протянул ей крышку от термоса с чаем и пакет с пирожками.

Из кармана рюкзака выпал пакет с одноразовыми вилками, влажные салфетки и пачка презервативов.

– Все самое нужное! – откомментировал Паша и спрятал презервативы обратно.

Лена подавилась чаем.

– Это ты для меня? – спросила она.

– Тебе восемнадцать есть? – спросил Паша.

– Через три месяца, – машинально ответила Лена.

– Тогда подождем, – хмыкнул Паша. – Ты расскажи, что у вас в лагере творится. Откуда все это дерьмо потекло?

Лена вздохнула. Удивилась тому, что может рассказывать про вчерашнее собрание спокойно, не рыдая. И даже внятно описала все, что творилось в зале.

– Теперь нам надо что-то делать, – сказала она в конце, – только я не понимаю что.

– Ничего, – сказал Паша, – раз вонь поднялась, теперь нос зажать и ждать, пока продует.

– В смысле? – удивилась Лена.

– В прямом! Ждите. Через неделю найдут новую жертву, и про вас все забудут.

– А Егоров? А его репутация? – Лена опять начала заводиться.

– Если он нормальный мужик, то перешагнет, отряхнется и забудет. Дерьмо, оно засыхает и отваливается. Если его не ковырять.

Паша демонстративно сбил об пень кусок засохшей грязи с подошвы.

– Хорошо тебе говорить, – Лене опять чуть не плакала.

– Слушай, я когда-то хотел доброе дело сделать, забрал у одного чувака байк. Он мне его продал, ему деньги были нужны, я его пожалел… А с утра он протрезвел и устроил шмон – мол, байк украли. И тут же у меня его нашли.

– И что? – спросила Лена.

– И тоже вонь поднялась… Байк ему вернули, он весь из себя гордый и оскорбленный. Друзья его такие… Фу, мол! Позор! Вон из клуба!

– Так надо было все объяснить! – воскликнула Лена.

– Да я сначала хотел, – вяло сказал Паша. – А потом посмотрел на их морды и подумал… Короче, непечатно я подумал.

– И что? – спросила Лена.

– А ничего, – сказал Паша. – Клуб тот развалился, чувак свой байк разбил по пьяни, месяц в больнице отвалялся, никто из «друзей» к нему ни разу не пришел. Он мне звонил, просил денег. Извинялся… Я его послал. Что с ним дальше было, не знаю.

Паша задумался на минуту, а потом продолжил:

– А я вот сижу с красивой девушкой, пью чай. Так что не парься, жизнь все по местам расставит.

– Но ведь как раньше уже никогда не будет! – всхлипнула Лена.

– Будет по-другому, – сказал Паша. – Лучше. Или хуже. Это уж как захочешь. Поехали обратно. Чай кончился, восемнадцати тебе нет, заняться нечем. А мне завтра на работу к семи утра.

Лена улыбнулась. Еще два часа назад она была уверена, что улыбаться не будет никогда в жизни.

* * *

Полина забилась в зале под станок и смотрела, как танцуют Диана с Шуриком. Преподаватели они пока были не очень, а вот танцоры прекрасные.

Стажеры тоже пострадали: Егоров им обещал бесплатные индивидуалки за то, что они работают с ним на сборах, берут на себя мелких, утренние зарядки и всякую нудятину вроде общей физухи.

Теперь они остались без индивидуалок, зато с залом. Они решили не расстраиваться и самозабвенно танцевали ночами, безбожно просыпая зарядку. К дикой радости детей.

Играла румба. Полина жадно всматривалась в композицию. Теперь, понимая, что Егоров составлял программы не просто так, она следила за тем, как одно движение перетекает в другое. Как нарастает напряжение между партнерами, как страдает Шурик, когда Диана отдаляется, как пытается ее удержать. И как в последний момент она, сжалившись, возвращается, чтобы снова выскользнуть из его рук.