Открывая дверь в прошлое. О любви, счастье и стране, которой больше нет на карте

Через минуту Ася стояла перед длинным столом комиссии, покрытым красным сукном. Всех ребят, комсоргов выпускных классов, она хорошо знала. Сейчас они улыбались ей, одной из самых симпатичных девушек школы, а Сергей даже подмигнул, мол, не дрейфь. Незнакомыми были только та самая «тётка из райкома», которая, прищурившись, смотрела на Асю сквозь стёкла очков, и сидевший прямо по центру, на месте комсорга школы человек, который, наклонив голову, что-то писал. Этого члена комиссии наполовину скрывал небольшой мраморный бюст Ленина, стоявший на столе, – непременный атрибут таких кабинетов.

На первый же вопрос: «Почему вступаете в комсомол?» – который задал Сергей, Ася ответила легко и просто. Конечно же, она вступает, чтобы быть в первых рядах борцов за светлое будущее. «Райкомовка» открыла было рот, чтобы задать свой коронный вопрос о демократическом централизме, как вдруг из-за бюста вождя раздался голос.

– А разве может бороться за светлое будущее внучка врага народа?

В кабинете повисла гнетущая тишина. Человек, задавший этот вопрос, наконец перестал писать и поднял голову. Увидев, кто это, Ася похолодела. Она и понятия не имела, что неделю назад комсоргом школы по каким-то неведомым причинам выбрали именно его, Дмитрия Шадрина, не пользовавшегося ни уважением, ни симпатией молодёжи школы, но имевшего родственные связи в аппарате райкома. Небольшого роста, коренастый, с вечно «зализанным» пробором редких волос, Дмитрий терпеть не мог более успешных и красивых одноклассников и постоянно интриговал, придумывая, как им напакостить, оставаясь при этом в стороне.

Девушки опасались Димку, избегая взгляда его маленьких, глубоко посаженных глаз, но его это не смущало. Он с наглой уверенностью шёл напролом, выбирая только самых симпатичных. К Асе у него был особый интерес. Он, как охотник за добычей, неотступно следовал за ней, не давая прохода и навязчиво предлагая свою дружбу. Даже Олегу однажды пришлось вмешаться, чтобы оградить сестру от назойливого ухажера.

Сама Ася несколько раз давала Дмитрию словесный отпор, а на последнем школьном вечере по случаю очередной годовщины Октябрьской революции, когда он подошел к ней и с развязной улыбкой пригласил на танец, резко отказала и потребовала впредь к ней не приближаться. Лицо отвергнутого кавалера в тот же миг запылало, а маленькие злые глазки сузились до немыслимых размеров. Девушке показалось, что он готов её ударить. Впрочем, это продолжалось не более минуты. Взяв себя в руки, Дмитрий вновь напустил на лицо ехидную улыбку и лишь погрозил Асе пальцем.

Всё это девушка вспомнила сейчас, когда увидела на месте председателя комиссии своего неудачливого поклонника.

– Так что, Крылова? Молчишь, потому что думала, что никто не узнает? – Дмитрий просто упивался своим положением и возможностью унизить гордую девушку.

Ася наконец пришла в себя.

– Это неправда! Мой дедушка – не враг народа. Его давно реабилитировали, – сказала она очень тихо.

Девушка растерянно искала взглядом поддержки у ребят, сидевших за столом, но они, улыбавшиеся ей минуту назад, потупили глаза.

«Райкомовка» поправила очки и обратилась к председателю комиссии.

– Дмитрий, райком не в курсе. Как же так? Ведь мы рассмотрели характеристику Крыловой и ходатайства за неё, приняли заявление, а теперь вот что выясняется?

Довольный Шадрин поёрзал на стуле.

– Вот видите, Анна Львовна, как говорится, в тихом омуте… Такая вся правильная, учится хорошо, в общественной жизни участвует, а в биографии – пятно. И ведь скрыла это от нас. Ай, нехорошо, Крылова.

Ася с ненавистью посмотрела в маленькие подлые глазки Дмитрия.

Представитель райкома вновь обратилась к девушке.

– Скажите правду: зачем всё-таки вы вступаете в комсомол? Только честно, без этих пропагандистских лозунгов.

Обалдевшие от таких слов члены комиссии в недоумении повернулись к женщине. Райком – и такие речи?

Ася выдохнула и, стараясь не смотреть в сторону ненавистного лица, стала говорить только для женщины в очках.

– Понимаете, я очень люблю нашу страну. Я здесь родилась, здесь жили мои предки, мои родители, и я очень хочу строить вместе со всеми своё будущее, которое не будет зависеть от таких, как… – И девушка презрительно кивнула в сторону Дмитрия. Он не заставил себя долго ждать.

– Да-да, рассказывай. В институт ей надо поступить, да ещё в самый престижный, в МГУ, вот для чего в комсомол лезет. Знает, что без комсомольского билета ей туда дорога закрыта. – Шадрин ухмыльнулся, понимая, что задел девушку за живое.

У Аси перехватило дыхание от такой наглости.

– Неправда, это неправда! – Она почти закричала от такой несправедливости. – Ты лжёшь, негодяй!

– Что-что? Как ты назвала комсорга школы? – Дмитрий дурашливо приложил ладонь к уху, изображая слабослышащего.

Женщина из райкома резко повернулась к нему.

– Подождите, Дмитрий! – довольно сурово осекла она председателя комиссии. – Дайте объясниться человеку.

Затем «райкомовка» сняла очки и положила их на стол. Её взгляд, устремленный на девушку, оказался удивительно тёплым и участливым.