Открывая дверь в прошлое. О любви, счастье и стране, которой больше нет на карте

– Успокойтесь, Ася, – мягко сказала она. – Лучше расскажите подробнее о своей семье. Кто ваши родители, чем занимаются? – Доверительный тон и обращение к девушке по имени несколько разрядили обстановку и успокоили некоторых, но не всех.

За ленинским бюстом раздался ехидный смешок.

– Да чем они могут заниматься в такой семейке? Только и делают, наверное, что слушают с утра до вечера «вражеские голоса». Как говорится, яблоко от яблоньки недалеко падает. – Шадрин развалился на стуле и насмешливо смотрел на Асю.

Девушку всю трясло, но она смело взглянула ему в глаза.

– Ты не смеешь так отзываться о моей семье. Мой дед воевал, а потом был несправедливо осуждён и впоследствии реабилитирован. Мой отец всю жизнь работает на благо нашей страны ведущим инженером на производстве. Мой брат…

– Ну хватит нам тут байки рассказывать! – Дмитрий резко оборвал девушку, не дав ей договорить. Отодвинув слегка бюст Ленина, он привстал со стула и, опираясь руками о стол и подавшись вперёд по направлению к Асе, впился в неё злым взглядом.

– Такие твои родственники все чистенькие, хорошие. А где справка о реабилитации деда? А? Нет её, нет. У меня информация проверенная. – Он поднял указательный палец вверх для большей убедительности, а затем обратился к представителю райкома: – Не слушайте её, Анна Львовна. Там ещё та семейка. Ненормальный брат, который лезет в драку с комсомольцем ни с того ни с сего, отец – сын врага народа, по идейным соображениям до сих пор не вступивший в ряды КПСС. – Он вновь зло уставился на Асю. – Мать, дворянка по происхождению, всю жизнь это скрывавшая и от угрызений совести приказавшая долго…

Звук пощёчины, прозвучавший в кабинете и прервавший монолог Дмитрия, был подобен пистолетному выстрелу. Удар Аси был такой силы, что Шадрин покачнулся и, завалившись на стол, случайно зацепил бюст Ленина и уронил его.

Все остолбенели: Ленин на полу? Ничего ужаснее в то время быть не могло. Все застыли и в немом оцепенении смотрели на мраморного вождя, который лежал, уткнувшись носом в пол. Первым пришел в себя Шадрин.

– Видишь, что ты сделала? – обратился он к Асе со злорадством, держась за щёку одной рукой, а пальцем другой указывая на мраморный бюст. – Ответишь за это как миленькая.

Ася посмотрела на него, сощурив от ненависти глаза.

– Если такие, как ты, и есть комсомол, то мне там не место. – Сказав это, она повернулась и вышла из кабинета.

Вот уже несколько часов Ася в слезах бродила по улицам города, не в силах вернуться домой, чтобы своим видом не расстраивать отца и брата. Осень старательно стелила под ноги плачущей девушке ковер из опавших листьев, и та постепенно успокаивалась, слыша их шуршание.

Ася даже не догадывалась, что после её ухода события в кабинете получили дальнейшее развитие. Мальчишки-комсорги с возмущением накинулись на Шадрина, заступаясь за девушку, но были остановлены женщиной-райкомом. С каждого было взято слово о неразглашении тайны падения великого бюста, и на этом условии всех отпустили по домам. После ухода ребят Анна Львовна бережно подняла с пола мраморного вождя мирового пролетариата и аккуратно поставила его на прежнее место. И только после этого начала «разбор полётов» с главным комсомольцем школы, пообещав ему в конце долгой взбучки, что таковым он являться не будет, даже несмотря на райкомовские родственные связи, если не извинится перед девушкой.

Ася постаралась бесшумно открыть дверь квартиры своим ключом, чтобы успеть придать лицу безмятежное выражение, но не смогла. Отец стоял в коридоре прямо напротив двери, поджидая дочь с букетом цветов в руках. Как ни крепилась девушка, но эти цветы свели на нет все её усилия, и она бросилась в объятия отца, обливаясь слезами.

– Папочка, я так тебя люблю. – Ася не стеснялась слёз, обнимая самого родного человека на свете.

В коридор вышел ни о чём не подозревающий старший брат Олег.

– Ну, где тут наша новоиспечённая комсо… – радостно начал он и оборвал себя на полуслове, увидев, как отец, повернув к нему голову, приложил палец к губам.

Потом они сидели за празднично накрытым столом, и Олег на ходу придумывал оправдания. Оказывается, сегодня удачно прошла сдача его курсового проекта в институте, и он решил отпраздновать это в кругу семьи. Ася понимающе улыбалась, но она-то знала, что курсовую в начале семестра не сдают и этот праздничный стол готовился совсем по другому поводу.

Её невероятно трогала такая забота брата и понимающее молчание отца, который ни о чём не спрашивал, давая возможность всё осмыслить и поделиться, когда она сама сочтёт нужным.

Вытирая в кухне вымытые после ужина тарелки, Ася услышала разноголосый свист приёмника, который в комнате настраивал Олег. Наконец брат «поймал» то, что искал, и знакомый монотонный голос диктора «вражеской» радиостанции продолжил читать «Архипелаг ГУЛАГ». Подошедший к приёмнику отец немедленно убавил звук, чтобы не услышали соседи, и двое мужчин, отец и сын, начали сосредоточенно слушать.