Открывая новые страницы...

22 декабря 1923 года пленум ЦК КРПП направил в Президиум ИККИ и Политбюро ЦК РКП(б) письмо с критикой ошибок Коминтерна в германском вопросе. В письме выражалось также беспокойство в связи с развитием внутрипартийной борьбы в РКП(б), и особенно с методами этой борьбы. Отдавая дань популярности Троцкого, руководство КРПП (отнюдь не поддерживавшее его в разногласиях с линией ЦК РКП(б), писало: «Мы не допускаем возможности того, чтобы тов. Троцкий оказался вне рядов вождей РКП и КИ». Разъясняя эту позицию, один из руководителей КРПП — Э. Прухняк в беседе с Г. Зиновьевым подчеркнул: «Наш ЦК не имел и не имеет намерения поддерживать какую-либо фракцию в РКП(б). Он заботится об интересах польского коммунистического движения и всего Интернационала, для которого кризис в РКП(б) был бы огромным ударом».

В траурные январские дни 1924 года член заграничного Политбюро ЦК КРПП М. Кошутская (Вера Костшева) писала в Варшаву в связи с нападками Троцкого на аппарат партии, попытками противопоставить партию ее аппарату, что она решительно против троцкистской концепции радикальной смены аппарата, за постепенность его обновления.

Самой большой опасностью М. Кошутская считала раскол в РКП(б). «Никогда нельзя построить партийного руководства, — писала она, — если будут искусственно дискредитироваться люди, которые завоевали себе в партии доверие, или же насильственно будут навязываться лидеры. Эта система постоянного возвышения или сталкивания вниз, милости или немилости вредна… Мы представили в отношении так называемых «правых» и «левых» декларацию. Мы знаем заранее, что за такое выступление грозит обвинение в оппортунизме, однако мы считаем, что молчать нельзя».

Сталин и Зиновьев расценили письмо ЦК КРПП как защиту Троцкого. В ответном письме от 4 февраля 1924 года, подписанном Сталиным, подчеркивалось, что письмо польского ЦК «объективно может стать поддержкой той небольшой оппозиционной фракции в РКП, политика которой отвергнута громадным большинством нашей партии». Этот тезис в дальнейшем все более заострялся и был превращен Сталиным на V конгрессе Коминтерна в прямое обвинение ЦК КРПП в том, что он «представлял польское отделение оппортунистической оппозиции в РКП(б)».

На этом конгрессе, опираясь на «леваков» в КРПП и польских коммунистов, живших в СССР, Сталину и Зиновьеву удалось добиться того, что большинство польской делегации противопоставило себя руководителям КРПП. На заседании Польской комиссии конгресса Сталин, Молотов и Скрыпник пустили в ход утверждения, будто руководители КРПП наносят ущерб интересам Страны Советов, подрывают авторитет РКП(б), который польские коммунисты высоко ценили. Результат борьбы был предрешен. От руководства партией отстранили группу ее ведущих лидеров и теоретиков — А. Барского, М. Кошутскую, X. Валецкого, Э. Прухняка. По настоянию Сталина польские делегаты на V конгрессе, не имея на то полномочий, избрали временное Бюро ЦК, в которое вошли «леваки».

Сталин лично отредактировал письмо ИККИ в адрес КРПП, вписав в него фразы (они подчеркнуты. — Ред.) о том, что группа вождей КП Польши бросила «влияние своей партии на чашу весов русской оппозиции против РКП, а значит, против Советской власти… Эта группа, руководившая до сих пор деятельностью Центрального Комитета Компартии Польши, борясь с линией Коминтерна, сделала невозможной проведение на практике революционной тактики большевизма». Обвинение в антибольшевизме и антисоветизме, выдвинутое Сталиным против руководителей Компартии Польши, его негодование по поводу несогласия польских коммунистов с методами борьбы против оппозиции (интерпретируемое как поддержка троцкизма) содержали в зародыше основание для расправы в конце 30-х годов с этими людьми и с самой партией.

Рост рабочего, крестьянского и национально-освободительного движения в Польше требовал от польских коммунистов совершенствования своей политики, одновременно ставя под сомнение утвердившиеся в Коминтерне идеологические клише типа «социал-фашизм», «аграр-фашизм», «класс против класса» и тому подобные. К 1934 году обозначился поворот международного коммунистического движения к политике антифашистского народного фронта. Он был закреплен в решениях VII конгресса Коминтерна летом 1935 года. КПП, преодолевая сектантские ошибки, все активнее начала выходить на путь руководства этой массовой борьбой. Но именно тогда над партией и стали сгущаться тучи. В Москве начались аресты ее деятелей. Как предлог использовалось то, что проводившие новую политику люди нередко были выходцами из других левых групп и организаций — левых социалистов, членов крестьянских организаций и партий.