Откуда это в тебе взялось. Найти истоки своих ран, чтобы исцелиться

– Все думали, что папа был эдаким нежным великаном. Но когда мы были вдвоем в машине, он приходил в ярость и гнал, как сумасшедший. 130–140 километров в час. Потом резко жал на тормоза. И опять несся. Я умолял его остановиться. Я плакал и говорил, что мне страшно. Но это никак на него не влияло. Он и хотел меня напугать, чтобы я боялся за свою жизнь. Ему нравилось чувствовать, что он хозяин положения. Я никогда не понимал почему. Он забирал меня из школы каждый день, потому что мама не водила машину. И когда злился, гонял. Ему даже необязательно было злиться именно на меня. Он мог злиться на маму, на соседа, на своего брата. Неважно на кого.

Амир тяжело дышал. Ему было неприятно вспоминать об этом, но было еще что сказать.

– Почему моя жизнь не имела для него значения? – воскликнул он. – Почему он не задумывался, что может причинить мне боль и даже убить?

Рана безопасности Амира появилась в результате безответственности его отца по отношению к нему. Аналогичные примеры – когда чьи-то родители оставляли заряженный пистолет там, где дети могли до него дотянуться. Продолжая работать со мной, Амир начал понимать, как переносит безрассудство отца в собственную жизнь. Просто это было замаскировано. Амир пришел к выводу, что его жизнь не имеет значения ни для отца, ни для мамы, поскольку они никогда не принимали в расчет его интересы. Если это не имеет значения для них, то почему это должно иметь значение для меня?

Амир начал жить безудержно и безрассудно. В двадцать с небольшим ему нравилось подвергать себя физическому риску – заниматься экстремальными видами спорта, устраивать шумные вечеринки. Он оправдывал это, называя себя адреналиновым наркоманом. Став старше, он нашел новый способ жить на грани: финансовая безответственность. Но все это время неизменным оставалась скрытая идея: твоя безопасность не имеет значения. Амир не знал, как заботиться о себе. Он не знал, как дать себе понять, что его жизнь, его благополучие, его нынешняя и будущая безопасность – приоритетны.

Нелегко сделать поворот в сторону безопасности, когда прошлое «говорило», что ваша безопасность не приоритетна. Это особенно трудно, когда изначальная травма безопасности нанесена родителями.

Вспомните свое детство. Был ли кто-то в вашей семье безответственен к вам?

• Человек, который халатно относился к моей жизни, – это

• Об этом опыте я помню, что

• Сегодня это влияет на меня тем, что

ДИССОЦИАЦИЯ

Диссоциация – ментальный процесс, при котором происходит отключение от собственного тела и мыслей. Диссоциация часто описывается как переживание, при котором человек полностью отделяется от самого себя. Его разум как будто переносится в другое место, хотя его тело все еще находится перед вами. Есть разные виды такого опыта, но обычно при нем человек отделен сам от себя.

Доктор Бессел ван дер Колк, эксперт по вопросам травмы и автор книги «Тело помнит все» (БОМБОРА, 2022), объясняет диссоциацию как процесс «одновременного знания и незнания». Она может произойти в ответ на непроработанную травму. Если вы когда-либо сталкивались с кем-то в диссоциированном состоянии, вы знаете, насколько страшным может быть этот опыт. Особенно для ребенка, который, скорее всего, не понимает, что происходит.

Ребенку может стать тревожно, когда он видит, каким отрешенным кажется его родитель. Он может испытывать страх из-за того, почему родитель не может вспомнить важные детали. Он может чувствовать физическую опасность, если родитель становится диссоциированным во время разговора, за рулем или во время приготовления пищи.

Мой клиент Тони жаловался на то, что ему трудно сходиться с людьми. Всю свою сознательную жизнь он был одинок и не любил ходить на свидания. Его друзья уговаривали обратиться к психотерапевту, чтобы выяснить причину. После нескольких сеансов Тони рассказал, что его отец стал проявлять физическое насилие по отношению к его матери. Жестокое обращение началось, когда Тони было около девяти лет. Случалось это часто. Хотя Тони никогда этого не видел вживую, но он наблюдал, как мать постепенно превратилась в бледное подобие самой себя.

– Это было так, как будто физически она была там, но ее не было. Как будто она была где-то вдалеке, и вернуть ее было невозможно. Она была лучшей матерью, о которой я когда-либо мог мечтать, до всего этого.

Тони было страшно наблюдать, как она медленно деградирует. Тони никогда не чувствовал себя в безопасности в этом доме и боялся, что однажды отец набросится и на него.

Мальчик умолял отца остановиться, но лишь став достаточно большим и сильным, чтобы противостоять ему, он смог положить этому конец. «Я просто однажды вырубил его, и он больше никогда к ней не прикасался».