Откуда я иду, или Сны в Красном городе

Сребролюбие – оно боится оказаться в положении просящего милостыню или работы не может пережить бескорыстной на благо ближнему, что с алчными и жадными случается против их воли, да ещё и не так редко.

Блуд – он подыхает от воздержания, от сна с молитвою перед ним, от труда физического, тяжкого Зависть – эта тварь губительная, теряет злобную силу свою даже от нечаянной помощи завистника, как другу, так и врагу личному, тому, кому завидует, ну и также немощным, бедным, потерявшимся в суете и бесплодной жизни.

Вот как, Жора. На весах не бывает гирек только в левой чаше. Столько же и в правой. Ибо весы жизни – это всегда равновесие. То есть гармония. Запоминай. Пригодится. Кстати, когда крещение думаешь принять?

– Я стремлюсь, батюшка. Научи, как подготовиться, – Георгий остановился и уперся взглядом в глаза священника. – Жить хочу Верой и Правдой. Честно.

– Расскажу всё. Сейчас сходим в рудоуправление, решим с настоятелем вопрос о стройке дома и будем готовиться к крещению твоему, – обнял его иерей.

– Вот, – обрадовался Жора. – Тогда сразу пойду на исповедь к тебе, отец Илия. Примешь исповедь?

– Обязательно, всенепременно, – священник пожал ему руку. – Милостив Господь и опустит через меня грехи твои. Очистит душу. Ну что, пошли к начальнику твоему, Данилычу «Грозному»? Иди пока, догоню. Я пойду переоденусь в гражданское. Скажу начальнику, что я твой брат из Зарайска.

– Дрожь есть внутри, – замялся Цыбарев. – Но в том, что уволили меня, не он виноват. Сам я себя попёр с работы, идиот. Ну, да ладно. Идём. А в церковном облачении почему не идёшь? Солидно. Один крест – убить им можно. Как кувалда тяжелый.

И пошел на улицу. Виктор догнал его минут через десять. На нём был черный костюм, белая рубашка и красный в полоску галстук. Ну, туфли лаковые, конечно. Как чиновник оделся Сухарев.

– Я, Жора этот грех беру на себя нарочно, – жестко сказал уже Виктор, а не отец Илия. – Бог простит. Но цель моя – не подразнить сущего атеиста руководящего, а нужное дело сделать. Мой сан и облачение могут оскорбить чувства неверующего. А это с моей стороны ещё более греховно. Из двух я выбрал меньший. Только ты молчи, когда мы с ним будем говорить. Спросим – тогда отвечай.

И они, перепрыгивая через похожие на сосновые нетесаные брёвна серо-бурые валуны породы боксита, медленно пошли по жесткой рыжей траве к высоким красным холмам и красному трёхэтажному зданию с красным флагом над крышей.

– Ты живешь-то сейчас где? – на ходу спросил Виктор. – У друзей?

– Откуда друзья? – хмыкнул Жора. – Пили вместе, девах тискали. Это не друзья. Выгнали меня, бросил кирять, так никто и не пробовал меня найти. Утешить заодно за дом сгоревший. Живу я всё время на складе церкви нашей. Там консервы и посуда всякая для трапезной, инструмент разный для уборки и чистки, рамки для икон, ладан, елей, краска разная и рубанки да отвёртки.

А диван хороший, хоть и старый. Меня дьяк Анисим сам позвал. Он про меня узнал от кого-то из ваших. Так мы с ним в шесть утра двор подметаем, листья собираем, жжем. Живёт он там же. Только спит на кровати в углу склада. Квартиру ждёт. Как и ты, отец Илия. Вдвоём ему веселее. Да и мне. Я и молиться иду раньше всех. Иконостас рядом.

– Знаю я всё. Просто спросил. И вот ещё что имей в виду. Отец Илия я тебе в церкви. Облаченный в рясу и с крестом наперсным, – засмеялся Сухарев. – Сейчас я Виктор. Так и зови пока обратно в храм не вернёмся.

В приёмной он сказал секретарше, чтобы она доложила Ивану Даниловичу, что к нему просится помощник второго секретаря обкома Зарайского, Архипа Ивановича, Сухарев Виктор. Она ушла в кабинет.

– А если проверит? Позвонить-то как не хрен делать, – ужаснулся Жора.

– Ему это сроду в голову не придёт. Такими именами манипулировать – слишком большим наглецом надо быть, – Сухарев тихо засмеялся. – А я и есть в обычной жизни наглец ещё тот! Но он этого не знает и подумать, что кто-то соврёт, что он от самого Архипа Ивановича приехал – да ни в жисть!

– Вас ждут, – вышла секретарша и плюхнулась на стул, перед которым стол с пишущей машинкой и двумя телефонами.

– Что же вы без звонка, товарищ Сухарев? – заместитель вышел из-за стола и встретил гостей на середине кабинетного ковра. – Пошли бы сначала перекусили в нашем спецбуфете.

– Да что отвлекать вас от дел? – улыбался Виктор. – Мы и так минут десять у Вас украдём.

– Что за вопрос, какой надо так долго решать? – удивился Иван Данилович. – Обычно я за минуту всё делаю. Если, конечно, это не отчёт в Московский «Главк».

– Да пустячный вопрос, – Сухарев без приглашения сел в кресло у стены. Сел и Георгий. Зам начальника примостился на край стола и шутливо приложил ладонь к уху. – Вот племянник Архипа Ивановича, сын старшей сестры, хочет работать у вас на экскаваторе. Первый класс у него. Слух идёт, что у вас на карьере они зарабатывают поболее, чем Зарайские городские экскаваторщики.