Читаем Откуда приходят герои любимых книг. Литературное зазеркалье. Живые судьбы в книжном отражении полностью

Прототипом прапорщика-футуриста Михаила Шполянского стал писатель и филолог Виктор Борисович Шкловский. Он родился 12 (24) января 1893 г. в Санкт-Петербурге, в семье преподавателя математики, впоследствии профессора Высших артиллерийских курсов Бориса Владимировича Шкловского и Варвары Карловны (урожд. Бундель). В 17 лет пытался поступить в Николаевский кадетский корпус, не получилось, но поступил в частную гимназию Н.П. Шеповальникова, которую через три года закончил с серебряной медалью. Еще гимназистом стал печататься в журнале «Весна». Учился в Петербургском университете на историко-филологическом факультете.

В Первую мировую войну пошел добровольцем на фронт. Прослужил год и вернулся, чтобы пройти школу броневых офицеров-инструкторов. Тогда же вместе с Л.П. Якубинским, Е.Д. Поливановым, О.М. Брик и др. готовил первый и второй выпуски сборников по теории поэтического языка (1916,1917), куда вошли и ставшие впоследствии хрестоматийными работы самого Шкловского «О поэзии и заумном языке» и «Искусство как прием». В 1916 г. Шкловский организовал «Общество изучения теории поэтического языка» (ОПОЯЗ), объединившего теоретиков формальной школы в литературоведении; ввел термин «остранение».

С восторгом принял революцию 1917 г., стал эсером, избирался членом комитета петроградского Запасного броневого дивизиона, участвовал в работе Петроградского совета. Как помощник комиссара Временного правительства направлен на Юго-Западный фронт, где 3 июля 1917 г. лично возглавил атаку одного из полков, был ранен в живот навылет и получил Георгиевский крест IV степени из рук Л.Г. Корнилова. По выздоровлении его отправляют в Персию, в Отдельный Кавказский кавалерийский корпус, в качестве помощника комиссара Временного правительства, способствовал эвакуации войск на Родину.

В Петрограде Шкловский работал в Художественно-исторической комиссии Зимнего дворца и активно участвовал в антибольшевистском заговоре эсеров. После раскрытия заговора бежал в Саратов, где скрывался в психиатрической больнице, одновременно работая над созданием теории прозы. Должно быть, персонал знал о своем новом пациенте, потому что ему никто не мешал. Затем Шкловский отправился в Киев, где служил в 4-м автопанцирном дивизионе и участвовал в неудачной попытке свержения гетмана Скоропадского. Эпизод с засахариванием бензобаков броневиков Шкловский подробно описал в мемуарной книге «Сентиментальное путешествие», изданной в Берлине. В противоположность булгаковскому персонажу, Шкловский был не большевиком, а эсером, членом антибольшевистского Союза возрождения России, стоявшего на платформе Учредительного собрания; в России вел подпольную работу против большевиков, а сбежав в Киев, готовил там демократический переворот, в результате которого предполагалось передать власть Городской думе. Попытку выступления предприняли в ночь на 14 декабря, но она провалилась.

Шкловский отправился в Москву, имея при себе солидную сумму денег, которую его попросили доставить в Петроград, но по дороге его опознал агент ЧК и он вынужден выпрыгнуть из поезда. Добравшись кое-как до столицы, он явился к Горькому и попросил, чтобы тот вступился за него перед Свердловым, что тот и сделал. По некоторым источникам, Свердлов выдал Шкловскому документ на бланке ВЦИК с требованием прекратить его дело. В конце 1918 г. Шкловский решил больше не участвовать в политической деятельности и в начале 1919 г. вернулся в Петроград, где преподавал в Студии художественного перевода при петроградском издательстве «Всемирная литература» теорию литературы. Через год стрелялся на дуэли, в составе Красной Армии участвовал в боях при Александровске, Херсоне и Каховке. В том же году в Петрограде Виктор Шкловский избирается профессором Российского института истории искусств.

Шкловский активно публиковался в журналах «Петербург», «Дом искусств», «Книжный угол», издал ряд статей по литературоведению, опубликовал мемуарную книгу «Революция и фронт», участвовал в собраниях группы «Серапионовы братья».

Спокойная жизнь продолжается до 1922 г., когда начались аресты эсеров, Шкловский вынужден срочно уехать в Финляндию. Желая воздействовать на беглого писателя, арестовывают его супругу. «Освободили ее за виру в 200 рублей золотом. Вира оказалась „дикой“, так как внесли ее литераторы купно. Главным образом Серапионы» (из письма В. Шкловского Горькому).

Далее до июня 1923 г. Шкловский жил в Берлине, где издал мемуарную книгу «Сентиментальное путешествие» (1923). Обратно вернуться ему разрешили в сентябре того же года. Сотрудничал с А. Крученых, В. Маяковским, В. Катаевым. С московскими впечатлениями связаны книги Шкловского «О Маяковском», «Встречи», мемуары «Жили-были».

Осенью 1932 г. Шкловский отправился в поездку на строительство Беломоро-Балтийского канала. Официальный повод — сбор материала для книги, не официальный — встречается с братом, находящимся в заключении. На вопрос сопровождавшего его чекиста, как он себя здесь чувствует, Шкловский ответил: «Как живая лиса в меховом магазине».

Перейти на страницу:

Все книги серии Занимательная наука (Центрполиграф)

Откуда приходят герои любимых книг. Литературное зазеркалье. Живые судьбы в книжном отражении
Откуда приходят герои любимых книг. Литературное зазеркалье. Живые судьбы в книжном отражении

А вы когда-нибудь задумывались над тем, где родилась Золушка? Знаете ли вы, что Белоснежка пала жертвой придворных интриг? Что были времена, когда реальный Бэтмен патрулировал улицы Нью-Йорка, настоящий Робинзон Крузо дни напролет ждал корабля на необитаемом острове, который, кстати, впоследствии назвали его именем, а прототип Алеши из «Черной курицы» Погорельского вырос и послужил прототипом Алексея Вронского в «Анне Карениной»? Согласитесь, интересно изучать произведения известных авторов под столь непривычным углом. Из этой книги вы узнаете, что печальная история Муму писана с натуры, что Туве Янссон чуть было не вышла замуж за прототипа своего Снусмумрика, а Джоан Роулинг развелась с прототипом Златопуста Локонса. Многие литературные герои — отражение настоящих людей. Читайте, и вы узнаете, что жил некогда реальный злодей Синяя Борода, что Штирлиц не плод фантазии Юлиана Семенова, а маленькая Алиса родилась вовсе не в Стране чудес… Будем рады, если чтение этой книги принесет вам столько же открытий, сколько принесло нам во время работы над текстом.

Юлия Игоревна Андреева

Языкознание, иностранные языки
Знаем ли мы все о классиках мировой литературы?
Знаем ли мы все о классиках мировой литературы?

…«И гений, парадоксов друг» – гений и впрямь может быть другом парадоксов своей биографии… Как только писателя причисляют к сонму классиков – происходит небожественное чудо: живого человека заменяет икона в виде портрета в кабинете литературы, а всё, что не укладывается в канон, как будто стирается ластиком из его биографии. А не укладывается не так уж мало. Пушкин – «Солнце русской поэзии» – в жизни был сердцеедом, разрушившим множество женских судеб, а в личной переписке – иногда и пошляком. Можно умиляться светлым отрывкам из недавно введённого в школьную программу «Лета Господня» Ивана Шмелёва, но как забыть о том, что одновременно с этой книгой он писал пламенные оды в поддержку Гитлера? В школе обходят эти трудности, предлагая детям удобный миф, «хрестоматийный глянец» вместо живого человека. В этой книге есть и не слишком приглядные подробности из биографий русских классиков. Их вполне достаточно для того, чтобы стряхнуть с их тел гранитно-чугунную шинель официозной иконы. Когда писатели становятся гораздо более живыми, чем на страницах учебников, то и их позитивное воздействие на нас обретает большую ценность.

Мария Дмитриевна Аксенова

Литературоведение
Логика случая. О природе и происхождении биологической эволюции
Логика случая. О природе и происхождении биологической эволюции

В этой амбициозной книге Евгений Кунин освещает переплетение случайного и закономерного, лежащих в основе самой сути жизни. В попытке достичь более глубокого понимания взаимного влияния случайности и необходимости, двигающих вперед биологическую эволюцию, Кунин сводит воедино новые данные и концепции, намечая при этом дорогу, ведущую за пределы синтетической теории эволюции. Он интерпретирует эволюцию как стохастический процесс, основанный на заранее непредвиденных обстоятельствах, ограниченный необходимостью поддержки клеточной организации и направляемый процессом адаптации. Для поддержки своих выводов он объединяет между собой множество концептуальных идей: сравнительную геномику, проливающую свет на предковые формы; новое понимание шаблонов, способов и непредсказуемости процесса эволюции; достижения в изучении экспрессии генов, распространенности белков и других фенотипических молекулярных характеристик; применение методов статистической физики для изучения генов и геномов и новый взгляд на вероятность самопроизвольного появления жизни, порождаемый современной космологией.Логика случая демонстрирует, что то понимание эволюции, которое было выработано наукой XX века, является устаревшим и неполным, и обрисовывает фундаментально новый подход — вызывающий, иногда противоречивый, но всегда основанный на твердых научных знаниях.

Евгений Викторович Кунин

Биология, биофизика, биохимия / Биология / Образование и наука

Похожие книги

История лингвистических учений. Учебное пособие
История лингвистических учений. Учебное пособие

Книга представляет собой учебное пособие по курсу «История лингвистических учений», входящему в учебную программу филологических факультетов университетов. В ней рассказывается о возникновении знаний о языке у различных народов, о складывании и развитии основных лингвистических традиций: античной и средневековой европейской, индийской, китайской, арабской, японской. Описано превращение европейской традиции в науку о языке, накопление знаний и формирование научных методов в XVI-ХVIII веках. Рассмотрены основные школы и направления языкознания XIX–XX веков, развитие лингвистических исследований в странах Европы, США, Японии и нашей стране.Пособие рассчитано на студентов-филологов, но предназначено также для всех читателей, интересующихся тем, как люди в различные эпохи познавали язык.

Владимир Михайлович Алпатов

Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука