Откуда приходят названия. Петербургские улицы, набережные, площади от аннинских указов до постановлений губернатора Полтавченко

Севернее Каретной, между Невским и Смольным, лежала Рождественская часть, и названия там давались по более северным городам – Новгородская, Старорусская, Тверская, Ярославская, Костромская, Калужский и Орловский переулки (имя Орловской улицы связано не с городом, а с землевладельцем графом А.Г. Орловым-Чесменским), несколько позже – Тульский (ныне – улица). Херсонская, Одесская и Ставропольская, конечно, «пролезли» сюда из Каретной части. В 1883 году рядом с Одесской появилась еще Очаковская, и это объяснялось так: «на том основании, что таковая упирается в Одесскую улицу, названную именем города, стоящего вблизи Очакова, и находится в соседстве с улицами: Таврическою, Екатеринославскою [насчет «соседства» здесь сильно преувеличено. – Авт.] и Херсонскою [тоже не близко. – Авт.] (Южная Россия), окончательное же признание Турциею господства России над нынешними южными частями ея территории связано со взятием Очакова».

Западнее Рождественской, на территории бывшего расположения Преображенского полка, располагалась Литейная часть. Здесь имена улиц были связаны с центрами западных губерний – Гродненский, Виленский, Ковенский, Митавский переулки, позже еще Друскеникский. Мы сейчас впервые сталкиваемся с тем, что петербургские топонимы хранят прежние, польские названия прибалтийских городов: Вильно – это Вильнюс, Ковно – Каунас, Митава – Елгава, Друскеники – Друскининкай (это, конечно, не губернский город).

Митавский переулок возвращает нас к истории воцарения Анны Иоанновны, вдовствующей герцогини Курляндской, дочери царя Ивана Алексеевича. К ней в Митаву князь Василий Лукич Долгорукий повез кондиции, составленные аристократами под руководством князя Дмитрия Михайловича Голицына. «Впредь самодержавию не быть» – решили аристократы, помня нежелательную для них, аристократов, историю воцарения Екатерины I. «Портомойня», как презрительно называл безродную императрицу Голицын.

Кондиции, посланные на подпись Анне Иоанновне, делали курляндскую вдову, не имевшую практически никаких шансов на престол, царствующей, но не правящей императрицей. Анна подписала кондиции, однако там же, в Митаве, она была предупреждена противниками аристократов, в число которых входили архиерей Феофан Прокопович, бывший генерал-прокурор Ягужинский, курляндский резидент Левенвольде и князь Сумароков, что если она захочет вернуть самодержавие, то найдутся люди, которые ей в этом помогут. Это и произошло в Москве 25 февраля 1730 года, когда представители дворянства вручили Анне просьбу принять «самодержавство своих достохвальных предков», и кондиции прилюдно были порваны.

Аристократы были повержены, самодержавие восстановлено.

Как известно, десятилетие правления Анны Иоанновны считается наиболее тяжелым и страшным в России за все XVIII столетие. Однако петербуржцы должны помнить, что именно Анна Иоанновна вернула вновь столицу из Москвы в Петербург.

Таким вот образом маленькая Митава вписала свои страницы истории государства Российского.

Из той же серии были имена и в Коломне – Витебская, Псковская улицы, Минский и Люблинский переулки (напоминаем, что Польша, где находится Люблин, входила тогда в состав России).

Несколько выбивается из общего ряда Чебоксарский переулок, но тут причина другая: его так назвали в 1887 году потому, что он относился к Казанской части, а Чебоксары были городом Казанской губернии…

Но пойдем дальше на юго-запад, в Нарвскую часть, что находилась южнее Фонтанки и западнее современного Московского проспекта. Здесь имена давались по городам Эстляндской, Лифляндской и Курляндской губерний, то есть Эстонии и Латвии. Там, где стояли Нарвские ворота и начинался Нарвский тракт, другого и ожидать было трудно. Не говоря уже о том, что здесь же находился Екатерингоф – дворец жены Петра I, Екатерины I, а она была родом из Курляндии.