Откуда взялся этот Клемент?

Мы заходим внутрь, и я вешаю на крючки пальто и сумочку, а пакет с наличностью запихиваю в небольшой шкафчик с электросчетчиком. Вообще-то, прятать его особой надобности нет, но меня внезапно посещает параноидальная мысль, что с меня станется ненароком выкинуть его вместе с барахлом Карла, мешки с которым по-прежнему загромождают прихожую.

— Вроде в холодильнике еще должно оставаться несколько банок пива, если вы не прочь предварительно загрузиться.

— Предварительно загрузиться?

— Да такая нынче мода у молодежи. Напиваться перед походом в паб.

— И зачем?

— Вы, похоже, даже внимания не обратили. В наши дни пинта пива может обойтись в пять фунтов.

— Пятерка? За пинту? Грабеж!

— Нам об этом, разумеется, беспокоиться нечего, но все равно ведь от парочки стаканчиков перед выходом вреда не будет, верно?

— Согласен, пупсик.

Мы отправляемся на кухню, и Клемент тут же усаживается за стол. Я достаю из холодильника бутылку белого вина и банку пива.

— Вот, пожалуйста.

— Твое здоровье!

Открываю вино и до краев наполняю бокал. И как раз когда собираюсь присоединиться к Клементу за столом, краешком глаза замечаю какое-то движение. Машинально поворачиваюсь к двери кладовки.

Моему мозгу требуется секунда, чтобы свести воедино, на что же я смотрю.

И когда картинка вырисовывается передо мной полностью, сердце мое останавливается. Я смотрю вовсе не на «что», а на «кого». Бокал выскальзывает у меня из руки и разбивается об пол.

— Безрукая сука, — раздается гнусавый комментарий.

Голос я узнаю моментально. Он не из тех, что я когда-либо забуду.

Из-за двери возникает Черный.

Взгляд мой мечется меж двумя самыми заметными чертами его облика. Первая — повязка на носу. Вторая — пистолет, неумолимо направленный мне в лицо.

Я заглядываю прямо в ствол, и в памяти моей всплывают пояснения Клемента. На сей раз целятся в меня отнюдь не из стартового пистолета.

Черный делает шаг вперед, и я бросаю взгляд на Клемента, оказавшегося в наихудшей из всех возможных позиций. По умыслу или же везению, в данный момент я служу весьма удобным барьером между двумя мужчинами. С какой бы стремительностью Клемент ни бросился со стула, пуля уже будет мчаться по направлению к моей голове.

Скверно.

— Чего… Чего вы хотите? — выдавливаю я.

— А ты как думаешь? — рычит Черный.

— Послушайте, мы уже обо всем договорились со Стерлингом. Все кончено.

— А мне-то что!

— Позвоните ему. Он скажет вам, что в этом нет необходимости.

Головорез делает еще два шага в моем направлении, и расстояние между нами сокращается до пары метров. Впрочем, метр туда или сюда, наверное, значения уже не имеет: промахнуться с такой дистанции невозможно.

— Я здесь не из-за Стерлинга. Я здесь из-за того, что этот мудила сделал с моим братом.

И кивает на Клемента, дабы ни у кого не возникало сомнений, кого он подразумевает под «мудилой».

— Каким еще вашим братом? — не понимаю я.

— С мистером Синим.

— Ох, я не…

— Заткнись, сука.

Я затыкаюсь.

Словно ситуация и без того недостаточно скверная, причина для визита Черного оказывается куда серьезнее, чем я думала. Остается только пожалеть, что его послал сюда не Стерлинг.

Я возвращаюсь к своему первому вопросу:

— Чего вы хотите?

— Глаз за глаз. Собираюсь вам обоим прострелить коленные чашечки.

При других обстоятельствах я, возможно, и оценила бы его прямоту.

Снова смотрю на Клемента. К моему ужасу, он преспокойно потягивает себе пивко из банки.

— Послушайте, мистер, э-э… Черный. Нельзя ли уладить вопрос без насилия?

— Как это сделал твой кореш?

— Хм, нет, но наверняка ведь можно заключить какое-то соглашение?

— Сможешь вылечить моему брату ногу?

— Э-э… нет, но…

— Конечно же, не сможешь! — ревет отморозок. — Засунь свое соглашение себе в задницу, сучка! Меня оно не интересует.

Переговоры закончены.

Черный делает в мою сторону еще три-четыре шага. Я инстинктивно пячусь назад, пока не упираюсь спиной в холодильник.

Головорез опускает пистолет, прицеливаясь мне в колено. Затем оборачивается к Клементу:

— Начну с нее, чтоб ты сполна насладился ее визгами.

И Клемент наконец-то соизволил подать голос:

— Давай, валяй, говнюк. А то я совсем измотался.

И после этого откидывается на спинку стула и зевает, неторопливо потягиваясь во всю ширь плеч, прямо с банкой в левой руке.

Меня только и хватает, что вытаращиться на него с раскрытым ртом.

«Ах ты гребаный засранец!»

Закончив разевать пасть, Клемент вскидывает руки вверх. И когда его левая рука достигает почти вертикального положения, он внезапно отпускает банку.

От полученного импульса емкость с пивом отправляется в полет по дуге через всю кухню. По ощущениям, она отнюдь не рассекает воздух со свистом — наверное, с такой же скоростью летит брошенный родителем карапузу мяч.

Поди догадайся, чего Клемент надеялся добиться своей выходкой. Банка движется столь неестественно медленно, что у Черного просто вагон времени отойти от нее в сторону. Еще, наверное, и газету успеет почитать, дожидаясь ее приземления.