Откуда взялся этот Клемент?

— Помню, как вошла внутрь, повесила пальто и сумочку и сразу же направилась на кухню.

— А дальше?

— Сожалею, но дальше ничего не помню.

— Совсем ничего?

— Совсем.

Констебль прекращает черкать в блокноте, инспектор хмурится.

— Итак, правильно ли я вас понял: ваш рабочий день прошел совершенно обычно, и потом вы поехали домой?

— Все верно.

— И там повесили пальто и сумочку и прошли на кухню?

— Да.

— И с этого момента ничего не помните?

— По-другому и не выразиться, инспектор. Именно так.

— Ладно. Давайте пока оставим это и перейдем к тому, что нам известно.

Брамптон чуть ослабляет галстук и закидывает ногу на ногу.

— Мы обнаружили у вас на кухне мужчину при смерти. К сожалению, по пути в больницу он умер.

Его прямолинейное откровение обрушивается точно обухом по голове. Вполне вероятно, именно подобного эффекта он и добивался.

— Вы не видели мужчину на кухне, когда вошли туда?

— Нет.

Ощущаю накатывающую волну паники. Быстренько обдумываю, не переключиться ли на стратегию «без комментариев». Нет, подобное поведение лишь утвердит полицейских в их подозрениях, что я утаиваю правду.

— Имя Кенни Бингем вам что-нибудь говорит?

— Нет. А должно?

— С учетом того, что именно он находился у вас на кухне, возможно, и должно.

— Нет… Впервые слышу.

Клемента зовут… то есть звали Кенни Бингем? Хм, тогда, по-видимому, у него имелись веские основания использовать фальшивое имя.

— Что ж, мисс Бакстер, покойный мистер Бингем был нам хорошо известен. Лет эдак за двадцать он обзавелся впечатляющим списком судимостей.

К горлу подступает тошнота, и я тянусь за стаканом с водой на прикроватной тумбочке. Мне стоит значительных усилий скрыть дрожь в руке.

Пока потягиваю воду, ощущаю на себе изучающие взгляды детективов. Нисколько не сомневаюсь, что мою тревогу они уловили.

И все же потребность в ответах подавляет и тошноту, и страх.

— Каких судимостей, инспектор? — выдавливаю я.

— С чего бы начать? По молодости-то он попадался на всякой мелочевке, но в последние годы привлекал наше внимание массой уже серьезных преступлений: вымогательство с угрозами, нанесение тяжких телесных повреждений, грабеж, в общем, всего и не перечислишь. К сожалению, выступать в качестве свидетеля против мистера Бингема желающих упорно не находилось.

Инспектор Брамптон поворачивается к констеблю Марш:

— Так что, кто бы ни прикончил Бингема, он, можно сказать, оказал нам услугу, верно?

Та выражает согласие с шефом неспешным кивком.

— Тем не менее нам все же необходимо установить, что с ним произошло, — продолжает инспектор. — Мы не можем оставить без внимания преступление с применением огнестрельного оружия на нашем участке, мисс Бакстер.

— Понимаю, — мямлю я.

Перечисленный «послужной список» совершенно не соответствует человеку, которого я знала. Наверное, в этом-то и заключается проблема — по-настоящему Клемента я так и не узнала.

— Значит, вы абсолютно уверены, что никогда не слышали о Кенни Бингеме?

— Уверена.

— С другой стороны, возможно и такое, что вы просто не знали Бингема по имени, только в лицо. Можем мы показать вам его снимок?

Меня терзает страх, что я сломаюсь, едва лишь взглянув на фотографию Клемента. Но чем же я могу обосновать свой отказ от опознания?

Деваться некуда, и я киваю.

Констебль Марш снова лезет во внутренний карман и на этот раз извлекает сложенный листок бумаги. Разворачивает и передает мне.

Осторожно беру распечатанную фотографию.

— Это Кенни Бингем, — зачем-то поясняет женщина.

Собираюсь с духом и бросаю взгляд на снимок.

«Да нет же! Это мистер Черный!»

Очень сомневаюсь, что образ Кенни Бингема — или же его альтер эго, мистера Черного, когда-либо вызывал такую радость, такое облегчение. Мне требуются поистине титанические усилия, чтобы не дать этим эмоциям проявиться у меня на лице.

— Сожалею, но я не видела его прежде.

— Вы совершенно в этом уверены? — настаивает инспектор Брамптон.

— Совершенно.

Стоит мне выдать очередную порцию лжи, причем совсем уж беззастенчиво, в голове у меня автоматически возникают два вопроса. Что произошло после того, как я ударилась головой о кухонную стойку, и где же, черт побери, Клемент?

Я возвращаю снимок констеблю. Детективы переглядываются, и инспектор глубоко вздыхает.

— Что ж, мисс Бакстер. Мы остаемся со сложнейшей загадкой на руках, и отталкиваться нам практически не от чего. Я отчасти надеялся, что вы поможете нам восполнить недостающие звенья, однако ваша потеря памяти… хм, как бы выразиться… несколько разочаровывает.

— Не понимаю, к чему вы клоните.

— Вы абсолютно уверены, что вошли в дом одна?

— Да, конечно, уверена.

— В этом-то и заключается проблема. Кто-то убил Кенни Бингема, мисс Бакстер, но при этом вы утверждаете, будто вошли в дом одна.

Его заявление звучит практически как обвинение.

— Надеюсь, вы не предполагаете, что это я его убила?

— Вовсе нет. Уж в этом-то мы уверены.

Ответов я жажду так же сильно, как и инспектор Брамптон, вот только вопросы у нас разные. Несмотря на мои отчаянные старания изображать спокойствие и безразличие, боюсь, ему вполне достает опыта распознать в моем поведении игру.

— Вам интересно, мисс Бакстер?

— Простите?