Откуда взялся этот Клемент?

Манеру вождения Стэнли иначе как осторожной и не назовешь, даже я ехала бы гораздо быстрее. Раньше подобная медлительность как минимум вызвала бы у меня раздражение, но сейчас доставляет удовольствие просто сидеть и смотреть на проплывающий мимо мир. Пусть и неторопливо.

— Ах да, кстати. Заходил какой-то парень с коробкой книг.

— Эрик?

— Да, он самый. Не знал, что ему сказать, и пообещал, что ты позвонишь, когда поправишься.

— Все правильно, спасибо, Стэнли.

— И еще один парень оставил тебе посылку.

— Хорошо.

— Боюсь, в конторе ему досталось.

— Почему же?

— Он забыл попросить меня расписаться.

— У курьеров такой напряженный график. Для него, может, и не впервой.

— Может.

— И что ты сделал с посылкой?

— Отвез к тебе домой.

Последнее, чего мне хочется, это устраивать дома склад товаров для магазина. Однако высказывать недовольство было бы черной неблагодарностью, поэтому я миролюбиво отзываюсь:

— Хорошо. Наверное, заказ какого-то покупателя. Разберусь, как встану на ноги.

— Не думаю, что это чей-то заказ.

— Это еще почему? — устало интересуюсь я.

— Он сказал… Дай-ка вспомнить. Ах да, точно. Сказал, чтобы я обязательно передал тебе посылку, потому что это очень важно. Поэтому я и отвез ее к тебе домой.

— Памятуя свою везучесть, могу лишь предположить, что там судебная повестка за неоплаченные счета.

— Ох, я и сам таких навалом получал, — признается старик. — Исходя из собственного опыта, искренне желаю тебе, чтобы это оказалась вовсе не повестка.

— Да ерунда. Как продам магазин, проблем с уплатой счетов не возникнет.

До Элмор-роуд остается километра с полтора. Когда на перекрестке мы прилежно останавливаемся на желтый, я спрашиваю:

— Стэнли, мне следует знать о чем-то еще? Какие-нибудь проблемы?

— Нет, не думаю. В ту пятницу заглядывала твоя подруга, Джульетта, но я сказал ей, что ты в больнице. Надеюсь, я правильно поступил?

Она так и не встретилась с Клементом. Обязательно извинюсь перед ней и все объясню.

— И на этот раз точно последнее, — добавляет Стэнли. — Я оставил посылку на кухонном столе, как просил курьер.

— Хорошо, спасибо, я разберусь… Подожди-ка. Он попросил оставить посылку на кухонном столе?

— Да. Прямо настаивал на этом.

— Он сказал что-нибудь еще?

— Хм, дай подумать.

Пока старик думает, загорается зеленый. Он включает первую передачу и трогается.

— Стэнли? Так он говорил что-нибудь еще?

— Нет, это все.

— Значит, курьер доставил посылку, сказал, что она очень важная, и велел положить ее на кухонный стол. Я правильно поняла?

— В общем, да.

У меня появляется нехорошее чувство, что в посылке может оказаться нечто похуже судебной повестки. Во время заточения в больничной палате немалая часть энергии бездеятельного ума перенаправляется на воображение, которое в итоге принимает самые буйные формы. Когда я узнала о скоропостижной кончине Черного, мне пришло в голову, что его братец тоже захочет отомстить.

Наверняка курьер этот был не от солидной компании. И одному богу известно, какие ужасы ожидают меня в этой посылке.

— Стэнли, тот парень был с тростью? Может, прихрамывал?

— Не припомню.

— Ты можешь его описать? Пожалуйста, подумай хорошенько, потому что это может быть связано с тем типом, что стрелял в меня.

— Ничего себе! — ахает старик. — Ты так думаешь?

— Все может быть.

— Раз уж ты упомянула, вид у него был тот еще.

— В каком смысле?

— Начать хотя бы с того, что это был просто человек-гора. Ручищи что лопаты.

— Еще что?

— M-м… Да, еще одна деталь. У него были густые обвислые усы. Никогда не доверял типам с усами. Они...

«О боже!»

— На нем была джинсовая безрукавка? — взвизгиваю я.

— Да, была. А свитер будто сел при стирке.

— Стэнли, поддай-ка газку. Мне нужно поскорее домой.

Представление старика о прибавлении газа заключается в превышении разрешенной скорости на стремящуюся к нулю величину. Не находись мы всего в километре от дома, клянусь, так бы и придушила его.

Наконец, он въезжает на Элмор-роуд и мучительно паркуется задним ходом.

— Достань, пожалуйста, мои костыли.

— Обязательно. А может, сначала сходить за твоей мамой?

— Нет, Стэнли! — взвиваюсь я. — Костыли! Пожалуйста!

Повторять ему не приходится, и спустя пару секунд старик стоит у моей дверцы с костылями в руке.

— Спасибо, Стэнли. И извини, что накричала. Я просто хочу поскорее попасть домой.

— Уже забыто.

Ко времени, когда я добираюсь до входа в свое жилище, костыли служат скорее вспомогательным приспособлением, нежели вынужденным средством опоры.

Мой ключ в сумочке, а сумочка в доме, поэтому мне приходится колотить в дверь и дожидаться, пока мама не откроет. Подходит Стэнли с моими вещами и замечает:

— Она, наверное, вся мукой уделалась.

— Что, прости?

— Ей хотелось приготовить для тебя что-нибудь вкусненькое на ужин, после всей этой больничной еды-то.

Я снова луплю по двери, и нам наконец-то отворяют.

— Милая! — верещит мама. — Добро пожаловать домой!

Она забирает у Стэнли сумку и немедленно отправляет его в поход за яйцами, которые она, разумеется, забыла купить. Я сочувственно улыбаюсь старику и пулей влетаю в дом.

Разобравшись со Стэнли, мама закрывает дверь и принимается кудахтать: