Откуда взялся этот Клемент?

— Да уж, скверная вышла история. «Моргейт».

— Что за фильм сняла «Монти Пайтон»?

— «Священный Грааль».

— Проводился референдум. По какому вопросу?

— Вроде что-то насчет членства в ЕЭС.

Ни одной ошибки. Вот же сукин сын.

— Ну и чем этот замут с выходом из ЕЭС обернулся? — интересуется Клемент.

— Ой, лучше не спрашивайте.

Я возвращаюсь к списку и задаю следующий вопрос:

— Какую гостиницу в Лондоне взорвала ИРА?

— «Хилтон».

В сердцах швыряю смартфон на стол. Ответы доказывают лишь закоренелость его мании.

Мы сидим молча. Клемент знай себе потягивает чай, словно это обычное субботнее утро. Я же понятия не имею, что сказать.

— Допустим, чисто теоретически, я морочу тебе голову, — заговаривает наконец он. — Но чем ты рискуешь, если позволишь помочь тебе?

Не в бровь, а в глаз, и по существу возразить нечего.

— Пожалуй, ничем.

— Ты думаешь, я могу тебе как-то навредить?

— Нет, не думаю.

Он отставляет чашку и, положив локти на стол, подается вперед.

— Я все понимаю, пупсик. Доверие — это почти как деньги. Его нужно заработать, и только идиоты расшвыриваются им направо и налево.

— И что вы хотите этим сказать?

— Можешь мне не доверять. Просто поверь, что я могу тебе помочь. Неважно, считаешь ли ты мою историю о прошлой жизни брехней или правдой. Я должен тебе помочь, пупсик.

Только сейчас я замечаю, что на нем нет голубых очков. Скрывавшиеся вчера под ними глаза такие же голубые, как и очки. Как там говорится? Глаза — зеркало души? Глаза Клемента отражают помутившийся рассудок, погруженный в бред. Что бы там ни творилось у него в голове, я испытываю лишь сочувствие.

— Ладно, — вздыхаю я. — Буду признательна вам за любую помощь.

— Клёво, — расплывается Клемент в улыбке.

— Есть идеи?

— Думаю, да. Раз уж нельзя просто отметелить этого Стерлинга, единственный вариант — раздобыть деньги. Верно?

Я киваю.

— Следовательно, в течение следующих пяти дней нам необходимо раздобыть двадцать штук. Верно?

Снова киваю, с трудом удерживаясь от того, чтобы не закатить глаза.

— А для этого нам нужно кое-куда съездить.

— И куда же?

— В Лондон. Далеко до него отсюда?

— Поездом минут пятьдесят.

— Значит, договорились. Я готов.

И с этим Клемент достает из кармана очки и надевает их.

— Что? Я не могу просто так сорваться и поехать в Лондон.

— Почему?

— Во-первых, этим утром мне нужно забрать из больницы маму, а во-вторых, кто-то должен заниматься магазином.

— Время уходит, пупсик. Решать только тебе.

— А зачем мне вообще с вами ехать? Один вы не можете?

— He-а. Так не выйдет.

«Опять двадцать пять».

— Объясните.

— Я не смогу защитить тебя, если мы не будем вместе. И если с тобой что-нибудь случится, моя последняя возможность пойдет прахом.

— Хм, а еще говорят, время рыцарства прошло.

У меня такое чувство, будто я заблудилась в лабиринте, все выходы из которого заложены кирпичами. Проблема никуда не денется, если я отвергну бестолковый план Клемента. И, если даже бросить все дела, стоит ли вообще отправляться искать неизвестно чего в Лондоне?

Бестолковый план или никакого плана. Что выбрать?

— А почему именно Лондон?

— Лондон — моя вотчина. Думаю, я знаю, где раздобыть двадцать штук.

— Думаете, значит?

— Не бывает ничего определенного, пупсик. У тебя есть предложения получше?

Я молчу.

— Хорошо. Но я не могу просто все бросить и сесть в поезд. Нужно забрать маму, а раз уж придется закрывать магазин, нужно повесить объявление на витрине.

— Тогда поторопись.

— Может, все-таки позавтракаете сначала?

Клемент снова критически изучает коробку с гранолой.

— He-а. Пожалуй, воздержусь.

Я мчусь наверх и по-быстрому принимаю душ. Припоминая свои прошлые визиты в Лондон, роюсь в шкафу в поисках чего-нибудь практичного и в конце концов останавливаю выбор на эластичных джинсах, сиреневом джемпере и мягкой кожаной куртке. С обувью проще, никаких каблуков. Достаю с нижней полки спортивные тапки и обуваюсь.

Двадцать пять минут спустя мы уже едем в «фиате» в магазин. Клемент, как и вчера вечером, словно придурок, с раскрытым ртом таращится по сторонам.

— А что такое «Старбакс»? — спрашивает он.

— Кофейня.

Через минуту:

— А «Нандос»?

— Ресторан, жареной курицей кормят.

Еще через минуту:

— Что такое «широкополосная сеть»?

— А?

— Мы только что проехали мимо рекламы, которая обещала неограниченную широкополосную сеть за десятку.

— Нет, вы серьезно? — взрываюсь я. — Широкополосная сеть для доступа в интернет.

— Что такое интернет?

Мне надоедает его игра, о чем я даю понять хмурой миной. Клемент меня понимает и дальше воздерживается от идиотских вопросов. Остаток дороги проходит в тишине.

Мы паркуемся за магазином, и Клемент настаивает, что первым войдет он. Все спокойно, и я сразу же направляюсь к прилавку. Открываю на компьютере текстовый редактор и пишу объявление, что ввиду «непредвиденных обстоятельств» магазин сегодня закрыт. Никогда еще принтер не печатал столь правдивых слов.

Приклеиваю объявление к стеклу и звоню в больницу узнать, можно ли уже забирать маму.