Откуда взялся этот Клемент?

Мы переходим дорогу и метров двадцать идем по тротуару до бара. Судя по рекламируемым на кричащих плакатах в витрине разнообразным блюдам и напиткам, это типичный сетевой паб, каких тысячи по всей стране.

Внутреннее убранство заведения соответственное и абсолютно ничем не примечательно: сплошь светлый дубовый шпон да подделка под медь. Полагаю, некто решил, будто именно так выглядит традиционный британский паб, что обеспечит приток толп туристов с Тауэра.

Клемент сразу же спешит в туалет, а я направляюсь к стойке. Там уже роятся посетители, но вечерний ажиотаж еще не начался.

Пока я дожидаюсь, когда же бармен обратит на меня внимание, до меня вдруг доходит, что я понятия не имею, что Клемент имел в виду под «кружечкой». Впрочем, это не важно, поскольку к его возвращению меня так и не обслуживают.

— Клемент, а что вы хотите выпить?

— Да пинту пива.

— Какого?

— Светлого.

— А какого? — Я указываю на ряд кранов за стойкой. — Выбирайте.

Все более хмурясь, Клемент изучает этикетки.

— Наверное, «Хейнекен». Про остальные даже и не слыхал.

Наконец, жизнерадостный бармен снисходит до нас и подает напитки, и мы занимаем столик у окна. После трех больших глотков белого вина я немного расслабляюсь: на сегодня с квестом покончено.

— Как насчет потратиться и на кое-какую жратву? — осведомляется Клемент. — Умираю от голода.

Пожалуй, на тосте мужчине его габаритов и вправду долго не протянуть. Я заглядываю в меню, которое приятно удивляет дешевизной предлагаемых блюд.

— Тогда выбирайте. Только не дороже десятки.

— Спасибо, пупсик!

Он хватает меню и жадно его изучает. Энтузиазм его, однако, быстро иссякает, стоит ему выяснить, что даже в такой забегаловке банкета на десятку не закатишь.

— Наверное, пудинг с говядиной и почками.

— Хорошо. Пойду закажу, а вы попытайтесь ни во что не влипнуть в мое отсутствие.

Клемент кивает и вновь погружается в изучение меню.

Я иду обратно к стойке и делаю заказ. Бармен любезно предлагает мне немного сэкономить, добавив к еде выпивку. Мне представляется просто хамством не воспользоваться скидкой, и потому я возвращаюсь к столику со второй порцией напитков.

— Свидание с вами обходится недешево, Клемент.

— Со мной вообще ничего дешево не обходится, пупсик.

Мы потягиваем вино и пиво, глядя на транспорт за окном. Клементу ничегонеделание и молчание как будто вполне по душе, я же чувствую необходимость завязать разговор.

— Клемент, можно вопрос?

— Валяй.

— Вы никогда не говорили, но Клемент — это ваше имя или фамилия?

— Хм, ни то, ни другое. Оба вместе. Просто имя.

— Но чем-то оно да должно же быть? А как записано в вашем свидетельстве о рождении?

— Понятия не имею. В глаза его не видывал.

— Ладно, а в паспорте?

— Отродясь не имел.

— Как же вы живете-то без полного имени?

— А зачем мне оно? — пожимает он плечами. — Налогов я никогда не платил, ничем не владел. На воинскую службу не призывался, банковских счетов не имел.

— Значит, вы не числитесь ни в одной государственной базе данных?

— Ага.

— А как насчет… — Поверить не могу, что я собираюсь это произнести! — …вашего свидетельства о смерти?

— Как ни странно, его я тоже не видел. Но, скорее всего, там значится «Неизвестный».

— Ах, ну да. Но вот исходя из вашей предыдущей, хм, профессии… Вас никогда не арестовывали?

— Ни разу.

— Тогда на криминальном учете вы не состоите?

— И никаких отпечатков пальцев или ДНК в досье?

— Не знаю, что такое ДНК, но никакого досье на меня не существует.

Клементу явно уже наскучил допрос, и он снова смотрит на улицу. А я, потягивая вино, неспешно обдумываю его откровения.

Даже представить себе не могу, что в наше время кто-то способен ускользнуть от системы и как-то жить. Ну как без документов откроешь счет в банке? Без которого не получишь кредитную линию. Без которой, в свою очередь, не заключить даже договор на мобильную связь и не снять жилье!

Разумеется, Клемент мог просто-напросто соврать, что, вообще-то, больше похоже на правду. Ведь без полного имени я не смогу найти его в интернете.

Я уже собираюсь копнуть чуть глубже в своем допросе, как вдруг от стойки раздаются чьи-то вопли:

— Клем! Клем!

Мы оба поворачиваемся на голос и видим какого-то старика, медленно ковыляющего к нашему столику. Обыкновенный тщедушный костлявый дед в темно-синем пальто и мятых серых брюках.

На расстоянии трех метров от нас незнакомец поднимает руку и снова вопит:

— Эй, Клем! Ах ты гондон!

Я перевожу взгляд на Клемента, однако тот внимательнейшим образом изучает столешницу, явно игнорируя старика.

— Блин, — бормочет он.

Времени расспросить Клемента у меня не остается, поскольку старая развалина наконец-то завершает свое путешествие и нависает над нашим столиком.

— Так и думал, что это ты, — хрипит старик. — Как дела, братан?

Тот, однако, сидит неподвижно, по-прежнему в упор не видя пришельца. Я так не могу.

— Здравствуйте, — чирикаю я.

— Привет, цыпа, — отзывается старик с сильным лондонским акцентом. — Что это с ним?

— Вы с ним знакомы, да?

— Еще как, черт возьми. Я да Клем — старые кореша, верно?

Он улыбается «старому корешу», но ответа не получает.

Вообще ноль реакции.