Отложенная свадьба

— Я не могу повторять то, что случилось с моей матерью и твоим отцом. Мне казалось, я совершаю ту же ошибку, принимая твои деньги. Она убедила себя, что любит его. Но я сомневаюсь, что она вообще когда-либо кого-то любила. Ей нравилась безопасность, которую давали ей его деньги. Я не хочу продаваться так, как она.

— Наш брак не имеет никакого отношения к тому, что произошло много лет назад. Мы об этом уже говорили. — Его голос стал резче.

— Да, мы говорили об этом. Но я не буду так поступать. Я не могу.

— Значит, ты хочешь, чтобы я пострадал? — спросил он.

— Каким образом? — Она была озадачена и не хотела спорить. И уж точно не собиралась злить Доминика. Но гордость не позволяла ей принять деньги. — Я не понимаю.

— В самом деле? — Он запустил пальцы в свои волосы. — Тогда я объяснюсь. Ты не хочешь быть похожей на свою мать, но ты жаждешь сделать меня похожим на моего отца. Чтобы я пользовался тобой так, как мой отец пользовался твоей матерью и сотнями других женщин. Как он пользовался моей собственной матерью. Если ты не хочешь быть похожей на нее, почему ты думаешь, что я хочу быть похожим на него?

Элли ничего не понимала. Это не имело ничего общего с его отцом. Но, судя по мучительному выражению лица Доминика, для него это важно.

— Но ты не пользуешься мной, Доминик, — сказала она предельно терпеливо и мягко. Ей хотелось достучаться до него и разрядить атмосферу. — Я хочу быть с тобой. Я подписала договор и вышла за тебя замуж, зная все факты. Мне просто не нужны деньги. Это слишком много. Ты не отвечаешь за то, что случилось с моей матерью. Они были взрослыми людьми, а ты был мальчишкой.

— Откуда тебе знать, за что я несу ответственность, если ты даже не в курсе того, что произошло той ночью?

От его резкого вопроса ей стало тошно. Вернулись воспоминания, которые она старалась забыть. И слова, сказанные ее матерью перед тем, как она вытащила Элли из постели посреди ночи. На лице Моники красовался синяк, ее глаза были мокрые от слез.

— Произошло ужасное, детка. Пьер очень сердит на меня и Доминика. Мы должны уехать.

— О чем ты говоришь, Доминик? — Она ужаснулась, думая о том, что случилось между ее матерью и Домиником. Подобная мысль даже не приходила ей в голову. Потому что это было бы нелепо.

Он выругался и отвернулся от нее, потом прошел на кухню и вынул пиво из холодильника. Откупорив бутылку о край стола, он выпил половину.

Элли пришла на кухню. Ей всегда было любопытно, почему Пьер отверг ее мать.

— Пьер застукал вас вместе? — спросила она.

Неужели ее мать соблазнила шестнадцатилетнего юношу? Элли понимала: если это так, то ей никогда не избавиться от этого позора. Она так долго старалась хоть немного уважать свою мать, несмотря на ее наркоманию и бесконечные романы с неподходящими мужчинами.

— Поэтому он ее ударил? — спросила Элли. — Почему он выгнал нас? У тебя была связь с моей матерью?

Как только Элли собралась с силами, чтобы услышать худшее, Доминик подавился пивом и с треском поставил бутылку на стол.

— Ты свихнулась? — выдавил он. — У меня не было связи с Моникой.

Элли облегченно вздохнула. Ее мать все-таки не опустилась до того, чтобы соблазнить ребенка.

— Мне было всего шестнадцать, а твоей матери за тридцать. Она была потрясающе красивой и любила моего отца. — Доминик выглядел таким шокированным, что Элли стало совестно. Однако ей непонятно, почему Доминик чувствует себя ответственным за то, что произошло.

— Но ты видел, как Пьер ее ударил? — спросила она. — Ты знаешь, почему он набросился на нее?

Он посмотрел на нее с сожалением, а потом его глаза затуманились.

Он уперся руками в стол и опустил голову. Она увидела, как напряглась его спина, и услышала его глубокий вздох.

— Не было причин, — с горечью ответил он. — Моему отцу не нужна была причина. Он был крайне вспыльчивым. Думаю, твоя мать сделала безобидное замечание об их помолвке, и он взбесился.

— Я понимаю. А он предлагал ей выйти за него замуж?

Доминик поднял голову и кивнул:

— Конечно. Мой отец любил действовать методом кнута и пряника.

Сердце Элли сжалось.

Доминик допил пиво и выбросил пустую бутылку в мусорную корзину.

Он выглядел измученным. Она заметила шрам над его левой бровью, о котором она часто задумывалась в детстве.

«Метод кнута и пряника».

После слов Доминика она вспомнила о ссорах между ним и его отцом, свидетелем которых она была в то лето. Издевательства, оскорбления, постоянные заявления Пьера своему сыну о том, что он сволочь.

В детстве Элли, как и ее мать, трепетала перед Пьером. Поскольку он всегда был так мил с ней, Элли не понимала, почему он так жесток с Домиником. Но теперь она знала: в то лето Пьер обращался с ней как с домашним животным, а не как с дочерью. Хваля Элли, он давал Доминику понять, что даже ребенок его любовницы значит для него больше незаконнорожденного сына.

— Мне очень жаль, — сказала она. — За то, что я заставила тебя снова пережить события того лета.