Отложенная свадьба

Но в отличие от многих других новых зрелищ и звуков, которые Элли видела с тех пор, как вышла замуж за Доминика, сцена внизу не вызывала у нее обычного возбуждения или восторга. Потому что впервые Доминика не было рядом.

Она взглянула на парочку на площади, которая дурачилась у фонтана. Девушка стояла спиной к воде и бросала через плечо монету. Ее парень обнял ее за талию, приподнял и прокружил на месте. Шум толпы и текущая вода заглушали звуки, но Элли была уверена: девушка беззаботно хихикает.

Это зрелище поразило ее, напоминая о том моменте, когда Доминик закружил ее в своих объятиях после того, как они договорились стать деловыми партнерами. В ту секунду Элли чувствовала себя такой молодой и счастливой и верила, что, несмотря на ограничения в их браке, она поступает правильно. Однако теперь она в том сомневалась. Неужели она стала зависимой от Доминика, его силы и поддержки?

Она услышала, как у нее за спиной открылась и закрылась дверь.

— Добрый вечер, Элисон! Извини за опоздание.

Она обернулась, и сердце едва не выскочило из ее груди. Прилив эмоций — сильный и внезапный — при виде Доминика в смокинге захлестнул ее, как цунами.

И тут до нее дошло: она безнадежно влюбилась в своего мужа.

— Добрый вечер, — паникуя, прошептала она, проведя дрожащими ладонями по красному бархатному платью.

— Ты выглядишь изысканно, — тихо сказал он.

Она заставила себя улыбнуться, несмотря на страх:

— Ты тоже.

В смокинге Доминик выглядел просто потрясающе. Но не поэтому ее сердце колотилось, как мотор гоночной машины на старте.

Он взял Элли за пальцы и обнял ее. Что-то суровое и угрожающее вспыхнуло в его глазах шоколадного цвета, когда он прижался губами к ее шее.

— Жаль, что нам придется ехать на это проклятое мероприятие, — пробормотал он, поглаживая руками ее ягодицы.

Она задрожала от желания. Ей хотелось признаться Доминику в своих чувствах, но она не знала, как он отреагирует. Он уже походил на настоящего мужа во многом, поддерживая ее во всем. Он дарил ей удовольствие и обеспечивал безопасность. И она надеялась, что дарит ему то же самое. Жаль, что Доминик не позволит ей подарить ему свою любовь. Ведь у них мог быть хороший, крепкий брак.

— Мы должны идти? — спросила она.

Он напряженно хохотнул и поднял голову.

— К сожалению, да. Это благотворительная акция. Если мы там не покажемся, это очень плохо отразится на нашем имидже. — Он одарил ее чувственной улыбкой, которая всегда сводила ее с ума. Элли обожала его юношеское обаяние. — И все догадаются, чем мы занимались вместо этого.

Она покраснела в ответ на его поддразнивание.

— К тому же нельзя упускать возможность показать твое платье. — Обнимая за талию, он провел Элли к дивану, где она оставила шаль. Он накинул шаль на ее обнаженные плечи и приподнял пряди волос с шеи.

Они шагнули в позолоченный лифт. Страх и паника Элли сменились надеждой, когда Доминик тихо произнес:

— Через три недели ты произведешь сенсацию своей одеждой.

И впервые она поверила в это. Если она сумеет победить свой страх, то, несомненно, наберется смелости и признается Доминику, чего именно она хочет от их брака.

Менее чем через пятнадцать минут они приехали в элегантный двор Римского оперного театра, где давали «Отелло» Верди.

Элли разглядывала ошеломляющий, величественный зрительный зал XIX века. Их провели в королевскую ложу, обитую красным бархатом. Она запрокинула голову, осматривая пять ярусов смотровых галерей на другой стороне сцены, и ротонду, украшенную нимфами и херувимами, парящими в небе.

Пока Доминик благодарил юного портье, который показал им их места, и давал ему щедрые чаевые, Элли просматривала программку. Она не понимала многого, потому что все было написано по-итальянски. Наконец ее взгляд упал на логотип благотворительной французской организации «Фонд помощи бездомным детям».

— Это интересно, — сказала она, когда Доминик сел рядом с ней. — Благотворительная организация — французская?

— Да? — Он расстегнул пуговицу на смокинге и поджал губы. Потом взял программку из ее рук и положил на стол перед ними. — Иди сюда. — Он взял Элли за руку, когда погас свет.

— Доминик, что ты делаешь? — ахнула она, когда он усадил ее себе на колени.

Поднялся занавес.

— Я так хочу тебя, — прорычал он, когда его пальцы погрузились в ее волосы.

Прежде чем она смогла возразить или хотя бы сориентироваться, он жадно поцеловал ее в губы, а потом усадил на себя верхом.

Она вздрогнула и запрокинула голову.

— Доминик, нельзя. Нас арестуют. Нас увидят. — Она простонала ему в ухо, когда он принялся ласкать ее между ног.

— На нас никто не смотрит, — настойчиво произнес он.

Забыв обо всем, они занимались любовью, пока на сцене шел спектакль. Сквозь водоворот эмоций Элли смутно слышала, как кто-то по-французски выкрикивает «бис».

Она обмякла, ее платье было помято, а волосы растрепаны. Она с трудом переводила дыхание.

— Прости, — напряженно сказал Доминик, когда все закончилось, и она вздрогнула. — Я не знаю, что на меня нашло.

Она коснулась рукой его подбородка, покрытого щетиной, и едва не расплакалась.