Отложенное убийство

«Господи» в данный момент оказалось расхожим словесным оборотом: на самом деле Сергей Логинов был далек от раскаяния. Он не допускал мысли, что его преступления в прошлом привели к несчастьям в настоящем; он просто мучился, соображая, где и что он упустил.

«Надо было сразу, как о Кроте услышал, — переигрывал прошлое Зубр, — принять меры. Зойку и родителей спрятать в надежном схроне, общак перепрятать. Самому перегруппировать силы и нанести удар. Господи, не успел, ну что же делать! Что теперь делать? Как Зойку вызволять? Где она? Доживет ли…»

Телефон зазвонил снова. На этот раз Логинов взял трубку в состоянии предельного бодрствования.

— Ну как фильмец? — все тот же, с вальяжными медленными интонациями, голос. — Покруче «Терминатора», да? Имей в виду, никаких комбинированных съемок. У меня артисты играют вживую.

— Не трогай Зою, — взмолился Логинов. Он должен был настаивать, требовать, но он просил и ничего не мог с собой поделать. — Оставь ее в покое, нельзя с ней так. Это она только с виду сильная, а так она хрупкая. Ее отец знаешь как лупил? Потом она сильно плакала, говорила, что помешается или с собой покончит… Если ее сейчас так, взрослую, она не вынесет, понимаешь?

— Ах вот у вас, значит, какой батюшка нехороший, — будто с удивлением откликнулся Крот. — Ничего, мы и ему устроим праздник, пусть знает, что справедливость существует. Кстати, он тоже у нас гостит.

Рука Логинова ослабла; он едва не выронил телефонную трубку. Все предвидит, зараза! Переиграл, уже на два шага переиграл!

— Чего тебе надо?

— Ну наконец-то трезвая мысля в тебе прорезалась, — снисходительно одобрил Крот. Логинов его ни разу не видел, но почему-то вообразил, что толстяк в черном балахоне — это и есть он. Вряд ли, такие, как Крот, на видео не снимаются… — Пожелания мои простые: отдавай старика и мальчонку в обмен на сеструху.

Логинов словно споткнулся: Воронины были его важной пешкой в войне не только против мэра, но и против фигур повыше, втянутых в боевые действия. Отдать мальчика и старика означало лишиться главного оружия, остаться без прикрытия… Что ж, сдаваться?

— Язык прикусил? — поторапливал Крот. — Думай скорей. А не надумаешь, мы твою сеструху на абапол[4] посадим. Ни разу еще я этой казни не пробовал. А хотелось бы…

Логинов собирался ответить, но язык не слушался, как в страшном сне. И тут, вероятно, мышление, щадя хозяина, чтобы он не сошел с ума, совершило финт в сторону, потому что Зубр вдруг вспомнил, как назывался тот японский фильм про видеокассету-убийцу.

Он назывался «Звонок». До чего похоже на то, что происходило сейчас…

25 февраля, -07.18. Александр Турецкий

— Да, ребята, вы сильны, — одобрил молодое поколение Турецкий. — Все это, что вы придумали и разыграли, не слишком законно… Но главное — по-моему, это действует. Должно подействовать…

— Неужели только молодое поколение? А я что, сбоку припеку? — шутливо обиделся Кротов. На самом деле обижаться на то, что его где-то не отметили или не упомянули, и в голову бы Алексею Петровичу не пришло: частные сыщики работают не ради похвалы! Главное — заложников освободить.

— А вы, Алексей Петрович, — в таком же шутливом тоне, за которым улавливалось глубокое уважение, ответил Турецкий, — заслуживаете отдельных аплодисментов. В вас погиб народный артист театра и кино. Жаль, что российские зрители не увидят в вашем исполнении матерого рецидивиста по кличке Крот…

— «Пасть порву! Моргалы выколю!» — процитировал «Джентльменов удачи» Агеев, родив веселые отклики. Сегодня вообще много веселились, и Денис, которому по должности директора полагалось быть пессимистом, осмотрительно заметил, что такое бурное веселье не к добру: не пришлось бы плакать! Но через минуту, не выдержав серьезности, расхохотался, услышав, как тот же неиссякающий Агеев вместо «обозрение» выдал перл: «оборзение».

«Оборзение» рассмешило и Галю. Ошеломленная обрушившимися на нее событиями, связанными с воскрешением и гибелью давней любви, с неясными, но волнующими чувствами, которые перебрасывали нити между ней и Денисом Грязновым, она радовалась любой возможности погрузиться с головой в работу. Поменьше рефлексировать на тему взаимоотношений с Михайловым-Сапиным. И в целом поменьше рефлексировать, побольше действовать. Вот то, что требуется для нее, чтобы сохранить здоровый оптимизм.

— Одним словом, дорогие сотрудники, мы с Вячеславом Ивановичем на вас надеемся, — переходя на начальнический тон, сказал Турецкий. — До сих пор вы действовали под нашим контролем, но придется ненадолго с вами расстаться.

— А в чем дело?

— А что стряслось, Александр Борисович?

— Ничего форс-мажорного, — успокоил их Турецкий. — Надо встретить Константина Дмитриевича Меркулова. Его самолет прибудет в Адлер. Там мы уладим кое-какие дела с местными органами прокуратуры, где давно пора навести порядок, а пбтом сразу в Сочи. Может, без нас и завершите операцию по освобождению заложников…

— Вы только поосторожней, Александр Борисович, — предупредила Галя. — Покушения на вас никто не отменял.