Отложенное убийство

Зою долго ждать не пришлось: они с Максом одновременно приблизились с разных сторон к входу, над которым красовалась знаменитая свинья в спасательном круге. Зоя надела синее платье — то ли для того, чтобы напомнить об их первом сексуальном эпизоде, то ли для того, чтобы не выпадать из морского стиля. Если последняя догадка верна, сейчас ее ждет удивление: надо было надевать зеленое… Она даже не поздоровалась с Максом, она держалась так холодно, что никто из посторонних не заподозрил бы между ними и тени интимности, и он усомнился: уж не выдумал ли он то, что этот первый контакт имел важное значение для Зои? Может быть, Зоя не испытывает к нему никаких чувств, а садомазохистская сцена всего лишь мимолетный каприз для женщины, стремящейся все испытать, перепробовать все виды секса? А согласие прийти в ресторан — ну очень немногие женщины откажутся от ресторана! Если Макс заговорит с ней о том, что было, она выставит его идиотом, насмеется над ним…

Плохо же он знал Зою, оказывается! Как только за ними закрылась на задвижку дверь кабинета (на ней тоже сплетались зеленые мясистые заросли), она бросилась к нему на шею.

— Максим, наконец-то! Я столько думала… я постоянно вспоминала тебя и то, как ты…

Сейчас Макс обязан приложить все усилия, чтобы не оттолкнуть ее: время жесткости еще не настало. Он слегка обнял ее твердые прямые плечи, погладил по светлым волосам. От Зои чем-то пахло: духами, наверное… Вот не понимает Макс этих женщин, хоть ты тресни! С какой стати душиться, если идешь в ресторан? В ресторан приходят затем, чтобы есть, а есть приятнее, когда вокруг пахнет едой, а не, скажем, цветами. Он, между прочим, не травоядный — цветы жевать.

— Я знал, что ты придешь, — ответил Макс, не кривя душой. — Такие люди, как мы, редко встречаются. А потому мы должны держаться вместе.

Зоя каким-то нырятельным движением прижалась к его груди. Ростом она была ничуть не ниже Макса, но по сравнению с огромной Максовой массой выглядела хрупкой и маленькой.

— Зоя, — проникновенно приговаривал он, поглаживая ее по голове, — Зоя моя, бедная Зоя. Как я тебя понимаю — только я один и способен понять тебя. Всем прочим людям это безразлично. Они отвергают нас, смеются над нами. Им кажется, что мы опасны для общества…

Совсем близко раздалось настойчивое тирликанье примитивной версии полонеза Огинского, и Зоя, встряхнувшись, моментально превратясь из маленькой обиженной девочки в бизнесвумен, полезла в свою бархатную, изукрашенную бисером сумочку. Макс опустил на ее плечо тяжелую ладонь.

— Нет. — Это ему удалось сказать без восклицательного знака, но так категорично, что Зоя замерла, не успев нашарить телефон, который продолжал впустую вызванивать полонез Огинского где-то в бархатных складках.

— Чего «нет»? Максим, мне ж звонят! — Она вывернулась из-под его руки, но он ухватил ее за запястье:

— Давай договоримся раз и навсегда: когда мы вдвоем, телефонные звонки для нас не существуют. Если тебя это не устраивает, уходи. Тому, кто тебе звонит, можешь ответить в коридоре.

Макс намеренно шел ва-банк. Если ему удастся выиграть этот раунд, значит, и все, что он наметил следующими этапами, сойдет благополучно. Если же нет… вступает в действие план номер два, который они с Денисом тоже оговорили: Зою просто, тупо, без изысков и затей, хватают, похищают и отвозят на ту же самую виллу в Дагомысе. Конечно, не хотелось бы… Макс вообще человек мягкий… но вот чтобы этого не произошло, сейчас он должен вести себя как отпетый садист. Его беспокоило, что он не слишком похож на садиста с этими своими хипповскими патлами и полнотой, но, с другой стороны, маркиз де Сад с годами тоже раздался в талии, и никому это не мешало.

«Даю установку, — на манер отставной козы Кашпировского, думал Макс, вперяя в Зою непреклонный взгляд, — ты должна мне подчиниться. Ты меня уже слушаешься…»

Пока Макс мысленно боролся с Зоей, Зоя боролась с собой. Точнее, в ней боролись два стремления. Одно было правильное, дневное, отчетливое, взращенное всем предшествующим опытом. Второе — скрытое, ночное, до поры до времени подавляемое, но тем более сильное, накопившее силу там, в темноте. Ответить сейчас на звонок, а после спрятать телефон в сумочку, повернуться и гордо уйти значило поступить дневным образом, в очередной раз не дав ходу ночным стремлениям… И потерять мужчину, который — единственный за долгие годы — разгадал ее? И смириться с тем, что ее ночные мечтания никогда не будут реализованы? Но, с другой стороны, Зоя сознавала, что ее ночная сторона полна непроглядного мрака, и что ждет ее, если она решится пойти по этой дороге?

Телефон перестал наконец тирликать. С трубкой в одной руке, с сумочкой, болтающейся на уровне колена, в другой, Зоя стояла между столом и дверью, все еще не зная, на что решиться.

— Ты сделала правильный выбор, — наконец ответил за нее Макс. — Ты не такая, как все, я это понял с первого взгляда. А значит, ты достойна лучшего… Знаешь, зачем я тебя сюда пригласил?

Заторможенно, с широко раскрытыми глазами, Зоя начала расстегивать верхние пуговицы платья.