Отложите свой брандспойт и утрите свои бакенбарды

Он умер на операционном столе. Что было дальше, она не помнит. Помнит того высокого врача с благородной проседью и в дорогих ботинках, нервно курящего в коридоре. Наверное, рыдала. А может, и нет, сил совсем не было. Придя домой, она накинула на плечи связанный ею свитер и ушла в картину. Песок был теплым и мягким, при каждом шаге она по щиколотку провалилась в него. Легкий морской ветер дул навстречу, закатное солнце грело лицо и шею. Она взяла своего мужчину за руку, такую теплую и родную, поцеловала в щеку, он обнял ее, и они пошли вместе в свое бунгало.

Калуга. Гостиница «Ока»

На фоне городов Центральной России… не знаю, правда, правильно ли этот регион так называть, потому что географический центр России – это где-то возле Байкала (ни фига себе странища!)… В общем, на фоне городов, что вокруг Москвы в радиусе километров под пятьсот, Калуга выделяется очень сильно. После заваленного мусором Брянска, с этакой агрессивной обреченностью: «Да пошло оно все!» – Смоленска, где из-под асфальта камчатскими сопками бьет горячий пар дырявых теплотрасс (да и что может быть хорошего в городе, где главная площадь называется Колхозной?), Калуга радовала глаз своей аккуратностью и ухоженностью. Родина Циолковского. Проспект Циолковского, музей Циолковского, памятник ему же.

Заказчики – чеченцы – пару лет назад выкупили завод ЖБИ. Интересно так: на заводе работают одни чеченцы: от директора и главного инженера до уборщицы и формовщиков. Человек около двухсот в общей сложности. Как я понял, все друг другу родственники. Главный инженер и директор со следами остаточного похмелья на лицах: вчера у одного из слесарей родился сын.

В общем медийном сознании чеченец – это либо чабан в горах, либо небритая бандитская рожа с запрятанным в багажнике калашом. Как и ожидалось: херня это полная! На заводе: и разнорабочие, и инженеры, и управленцы – все из Чечни. Как человека воспитаешь, таким он и будет, независимо от бога, которому он молится, и количества растительности на его лице.