Отмеченная полночь

Этан протянул руку, и Роберт пожал ее, но это действие, казалось, было ему неприятно. Я удивилась, как он еще не вытер свою ладонь.

Этан выглядел невозмутимым. Но опять же, Роберт не был объектом его ярости.

— Это важный вечер для «Мерит Пропертис», и важное мероприятие, — чопорно произнес Роберт. Он готовился возглавить семейный бизнес. И в то время как мой отец, бесспорно, помог нам во время нашей последней битвы с Ридом, не похоже, чтобы его добрая воля распространялась на Роберта.

— И как же наше нахождение здесь мешает этому? — спросил Этан, одарив Роберта ледяным взглядом, который бы заставил покрыться льдом другого человека. Но Роберт был Меритом; упрямство было заложено генетически.

— Ты скажи мне. Кажется, проблемы следуют за вами всюду, куда бы вы не пошли.

— Ах вот как, но мы-то не являемся проблемой. Они находят нас посредством ненависти и страха. — Этан позволил своему взгляду скользнуть по другим лицам вокруг нас.

— Слушай, — произнес Роберт. — Здесь будет присутствовать Эдриен Рид, и мне обещали, что у меня будет пятнадцать минут, чтобы поговорить с ним. Он неотъемлемая часть нашего плана развития в текущем финансовом году и в будущем.

Я глянула на отца и увидела, как напряглось его лицо. И готова была поставить хорошие деньги на то, что он не рассказал Роберту правду о «Тауэрлайне», почему уступил его Риду.

— Проблемы твоего бизнеса меня не касаются, — сказал Этан. — А вот проблемы твоей сестры — да.

Роберт посмотрел на меня.

— Какие проблемы?

— Рид не наш фанат. Он решил, что мы его враги и проявил особый интерес к Мерит.

Этан был осмотрителен — мудро с его стороны, учитывая очевидную преданность Роберта. «Мерит Пропертис» была его хлебом насущным, его наследием. Я была ненормальной сестрой, которую он подозревал в разжигании неприятностей и чрезмерно драматичной жизни.

— Значит, надо проводить поменьше времени, пытаясь получить освещение прессы, — пробормотал Роберт в свой напиток.

— Не хочешь это повторить, и погромче? — Глаза Этана сверкнули. — Твои убеждения ошибочны, но с другой стороны, я по крайней мере могу сказать, что тебе хватает на них смелости.

Роберт закатил глаза, но прежде чем успел открыть свой рот, чтобы извергнуть еще больше оскорблений — или сказать что-нибудь, о чем Этан наверняка заставил бы его пожалеть — мой отец положил руку ему на локоть.

— Почему бы нам не прогуляться, — предложил мой отец, — прежде чем все наговорим чего-то, о чем можем пожалеть?

— Слишком поздно, — произнес Этан, наблюдая, как они уходят. — Похоже, твой отец больше не может быть конченным мудаком, зато твой брат старается занять его место.

— Вполне высокая оценка.

— Для человека, который пытался продать свою дочь вампирам, да.

— Мы можем уехать, — сказала я. — Мы можем уехать прямо сейчас.

Этан повернулся ко мне, его лицо выражало ярость.

— Ты слышала, что он сказал, чему он верит, чему верят остальные. Твой отец когда-то полагал, что ты сделала что-то не так; твой брат все еще так считает. Несмотря на все факты, он думает, что Рид не может быть злым, потому что тот богат, потому что влиятелен, потому что у него есть то, чего хотят другие. А это чушь. Эдриен Рид не остановится, пока его не остановят. Мы внесем в это свой вклад.

Когда я отвернулась, он взял меня за подбородок, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Я знаю, что у нас разные тактики. Я могу с этим смириться, потому что это он. Потому что он уничтожит этот город, если сможет. И потому что это ты, и будь я проклят, если он навредит тебе, чтобы добраться до меня.

Я поняла, что не могу встретиться с ним взглядом, и от этого мне стало невыносимо грустно.

И человек, который, образно выражаясь, стоял между нами, появился из темноты со своей женой под боком.

— Так, так, так, — произнес Эдриен Рид. — Посмотрите-ка, кого к нам занесло.

Глава 12 ГОРДОСТЬ, ПРЕДУБЕЖДЕНИЕ И ВАМПИРЫ

Этан повернулся так, чтобы заслонить меня, когда они вышли на дорожку перед нами. Мне это не понравилось, но я знала, что эта схватка его. Схватка, в которой по его мнению, он должен был сражаться за меня.

Рид в темном смокинге смотрелся самоуверенно могущественным. Его темные волосы завивались у воротника, в его эспаньолке было больше седины, чем в волосах. У него было то же выражение высокомерного тщеславия на лице, что и на фото с «Трибьюн».

На Сорше рядом с ним было длинное платье-футляр ее излюбленного изумрудно-зеленого цвета, ее густые светлые волосы были собраны в сложную косу, которая обматывала голову. На шее у нее было золотое ожерелье в форме змеи, треугольная голова которой покоилась в глубоком V-образном вырезе между ее грудей.

В то время как Рид смотрел на нас, Сорша таращилась в телефон, что-то яростно печатая пальцами. Она подняла голову на звук голоса Рида, и ее глаза расширились при виде нас. Но затем эмоции пропали, сменившись скучающим безразличием, ее внимание вернулось к телефону.