Отмеченные водой и пламенем

Нет, мысль, конечно, здравая, и, исходя из того, что бывшая ученица Аурунд уже даже собирала сак, весьма выполнимая, но что-то во всем этом не сходится...

Например, зачем, решив избавиться от Селинт, показывать ей сейчас бабочку?

Винтар прекрасно помнил, какой дар у "той" Селинт. Это, пожалуй, было одно из тех немногих воспоминаний, что сохранилось, а не пришло потом.

И ведь получалось, что в случае, если бы "та" Селинт вернулась, Ратила с ее возможностью действовать на чувства оказалась бы на вторых ролях...

А может, бабочку она показывала лишь потому, что сама испугалась? Решила, что терять уже нечего?

Вопросов больше, чем ответов... Особенно, если учитывать, что домыслов намного больше, чем известных фактов.

Мадельгер до последнего надеялся, что барон фон Мецгер направится куда-нибудь к южным границам Борна. В крайнем случае - к юго-восточным. Но нет. "Молодой жених", чтоб его Скримсл сожрал и не подавился, уверенно ехал на север.

И вот, к полудню третьего дня после проезда через границу Утрехта и Борна, путешественники, наконец, добрались до тех земель, которые Оффенбах предпочел бы не посещать никогда...

Контракт, конечно, был подписан на путешествие до Борна, но мужчина до последнего льстил себе надеждой, что наниматель вдруг решит проехать чуть дальше, выедет, например, за границу, в Дертонг... Это, конечно, должно оплачиваться отдельно, но, с другой стороны, лучше потерять по деньгам, чем вновь столкнуться с прошлым...

Последняя надежда умерла, когда карета, в которой ехал наниматель, свернула к замку местного барона - эту дорогу Оффенбах узнал бы даже с закрытыми глазами. А уж когда впереди показалась спешащая навстречу кавалькада, мужчина и вовсе натянул поводья коня, изо всех сил борясь с недостойным настоящего воина желанием развернуться и умчасться отсюда как можно быстрее.

Карета остановилась, и барон выглянул в окошко, ожидая, когда же встречающий подъедет поближе - выходить прямо сейчас на дорогу значило бы показать, что ты намного ниже по сословной лестнице.

Кавалькада медленно приближалась. Казалось, тот, кто ехал навстречу, и сам оттягивал момент встречи.

Наконец, всадники приблизились, стало ясно, что это едет дворянин в сопровождении нескольких слуг. Правда, в отличие от расфрантившегося барона, на встречающем был простой дорожный костюм.

Фон Мецгер дождался, пока подъехавшие спешатся и медленно вышел из кареты:

-Господин барон! Рад вас видеть! - жених расплылся в улыбке.

Мадельгер вздрогнул и заставил своего скакуна отсутпить на шаг: больше всего ландскнехту сейчас хотелось провалиться под землю.

Встречающий - рано поседевший мужчина лет сорока пяти - выдавил кривую улыбку:

-Взаимно, господин барон.

-Я никак не ожидал, что вы соблаговолите лично встречать меня!

-Понимаете, господин барон, - его собеседник понизил голос, явно не желая, чтоб разговор услышал кто-то из слуг или солдат, и заговорил тихо, поспешно, глотая слова и запинаясь.

Что он говорил - уже в нескольких шагах было не понять, но Мадельгер увидел, как вытянулось лицо фон Мецгера...

Ландскнехт затравленным зверем оглянулся по сторонам. Ему смертельно важно было узнать, о чем же сейчас говорят дворяне!

Взгляд упал на вытянувшегося в струнку Кайо.

Легким прикосновением каблуков ландскнехт заставил своего жеребца подойти к ослику ученика и, склонившись к самому уху мальчишки, прошептал:

-О чем они говорят?

Светловолосый ребенок отчаянно замотал головой:

-Я... Я не знаю!.. Я не слышал...

-Не зли меня! - зло прошипел мужчина. - Ты сам говорил про свой слух!

Кайо вздрогнул, бросил на Оффенбаха взгляд исподлобья и шепотом зачастил:

-Он... В общем это отец невесты, к которой наш барон ехал. А она пропала с месяц назад. Вот отец навстречу и выехал, извиняется. А наш барон - сердится. А отец - говорит, что кучу денег назначил за то, чтоб ее нашли...

Оффенбах сжал кулак, так что ногти впились в ладонь. Награду, значит, назначили...

А Кайо все частил:

-Наш барон говорит, что сегодня заедет в замок того барона, а завтра уже поедет свою невесту искать...

И словно в подтверждение слов мальчишки, фон Мецгер раскланялся со встречающим и медленно полез обратно в карету. Местный барон легко вскочил в седло...

Оффенбах оглянулся по сторонам, высматривая Кристенсена - сейчас главным в отряде рейтаров был он, а значит, ландскнехту предстоял крайне неприятный разговор с гэрульцем...

...Карета фон Мецгера медленно покатила за умчавшимися вперед всадниками, а Оффенбах подъехал к одноглазому и, не дожидаясь, пока тот заговорит, сразу перешел к главному:

-Я хочу расторгнуть контракт.

Когда у тебя больше половины отряда пало при выполнении совершенно простенького контракта - крайне неприятно узнавать, что кто-то решил до выполнения условий уйти из отряда. Впрочем, шестнадцать лет службы научили одноглазого, что с рейтаром, решившим расторгнуть договор, лучше не спорить.

-Половина платы - в неустойку.

А вот припугнуть - можно.

На языке у Оффенбаха крутилось назойливое: "да хоть всю!", но мужчина благоразмно промолчал и лишь кивнул.