Отмеченный Судьбой

Катя отвернулась к окну, чтобы скрыть улыбку. О характере Шторма ходили легенды. Да, возможно, большинство из них – чистой воды преувеличение, но то, что он мог завестись с пол-оборота, вспылить на ровном месте или полезть в драку было известно всем и каждому. Здесь и сейчас – только это имело для него значение, а о последствиях думать не хватало времени.

– Не уводим разговор от темы, – снова вернулся к начатому Вадим Петрович. – Или вы убеждаете меня, что услышали и осознали то, что я сказал, либо забираете аттестаты и я везу вас назад домой.

– Да ладно, дядя Вадим, – в повисшей тишине раздался непринуждённый голос Шторма. – Мы всё поняли. Особенно я. – На лице заиграла улыбка. – К утру обязуемся быть дома, а Соколовская проследит.

С этими словами он обернулся к девушке. В глазах блестели озорные искры.

– Стасян ни на миллиметр не отпустит свою даму сердца от себя, а я, так уж и быть, пристроюсь в хвосте у их Величества. С ними точно не пропаду.

Ерёменко-старший осуждающе посмотрел на племянника:

– Только умение держать слово позволяет мне с такой лёгкостью тебе поверить, Александр. За Стаса я не переживаю, а вот ты…

– А я притворюсь взрослым и сделаю так, как ты сказал. Торжественно клянусь!

Шторм поднял правую руку вверх и театрально кивнул, словно приносил присягу:

– Даю слово непутёвого родственника.

После этих слов в машине раздался весёлый смех ребят.

Наши дни, 1998 год

Яркое майское солнце освещало большую светлую комнату. Сквозь приоткрытое окно в неё попадала прохладная утренняя свежесть, отчего по голой коже тут же бежали мурашки. Хороший способ взбодриться, особенно когда не хочется вставать.

Стас открыл глаза и улыбнулся. Проснуться с утра в постели с красивой девушкой – что может быть лучше? Он положил левую руку под голову и перевернулся на бок. Симпатичная блондинка мило сопела рядом, крепко обняв белоснежную подушку. Такая красивая снаружи и настолько же гнилая внутри. Да, Александр умел выбирать себе окружение, ничего не скажешь.

При мысли о брате на лице застыла холодная маска. Телефон, запищавший на тумбочке, вернул Стаса в реальность. Он отключил будильник и вернулся к блондинке, которая продолжала делать вид, что крепко спит.

Ерёменко поднял правую руку и коснулся фалангой указательного пальца тёплой щеки. Девушка не реагировала. Его губы растянулись в лукавой улыбке – что ж, давай поиграем! Он очертил контур девичьего лица и, вернувшись к подбородку, скользнул к ключице. Чёрт, похоже, своими действиями только усугубил утреннюю эрекцию. Хотя кого он обманывает? Круглова умела возбуждать одним только взглядом, брошенным из-под опущенных ресниц.

Нарисовав воображаемое дугообразное декольте, Стас медленными поступательными движениями стал спускаться к упругой груди. Рената широко улыбнулась, но глаза не открыла, томно выжидая, когда её возлюбленный перейдёт к активным действиям. И парень не заставил себя долго ждать. Когда он закончил ласкать грудь, рука медленно поползла по плоскому животу ниже. Круглова обвила руками шею Стаса и впилась губами в его губы. Тот не сопротивлялся. Ему нравилось, когда она превращалась из дикой кошки в разъярённую тигрицу.

Пока Рената заявляла на него свои права сверху, он разжигал в ней горячий огонь снизу. Умелые пальцы, как бабочки, порхали над её чувственным бутоном, принося невероятное удовольствие.

– Господи, Ерёменко, ты меня с ума сводишь! – выдохнула она, чувствуя, как движения становятся всё жёстче.

– Я же знаю, чего хочет моя девочка. Чего и самое главное – как.