Отмели космоса

В прихожей только вешалка, пара ботинок у двери. Квартира маленькая, и прямо из коридора можно было бы увидеть её всю, если бы не картонная перегородка. Одна комната, почти что посередине – кресло, обвешанное какими-то тряпочками и чехольчиками, в котором перед маленьким телевизором спала старушка. Из кухни вышел какой-то парень. Увидев нас с Гнидым, он заверещал, вскинув руки над головой, и тут же получил под дых.

– Заткнись, – гаркнул Гнидой, отходя от поверженного противника. – Лечь, руки за голову.

– Забирайте, забирайте всё, только бабушку не трогайте, – даже лёжа он продолжал верещать. Старушка мирно спала.

– Быстро проверь комнаты!

– Не стреляйте, у нас совсем немного! Забирайте всё, деньги на кухне в банке в шкафу! Пощадите! – видя, что пришельцы общаются не на амтрунийском, парень тоже попытался перейти на всеобщий, хотя бы частично.

– Нет тут никого! Их только двое! – сказал я после осмотра квартиры. Ни за шторами, ни в единственном невысоком шкафу никто не прятался. – Уходим!

– Сейчас! А ты лежи! – Гнидой пнул паренька, который, кажется, перенервничал и начал задыхаться.

Эскулап зашёл на кухню, после чего вышел с жестяной банкой. Вытащив оттуда пачку кнарфов и засовывая её в карман, он рассыпал всю имевшуюся там мелочь. Монетки покатились по полу.

– Больше у нас ничего нет, клянусь! – Парень зашёлся в рыданиях.

Гнидой, бросив прощальный взгляд на учинённое им безобразие и смачно харкнув, устремился к выходу.

– Двери нужно закрывать, чёрт вас дери! – рявкнул я на прощание и вышел.

– Ману, у нас гости? – голос старушки нагнал меня перед тем, как я закрыл за собой дверь.

Гнидой остановился, разглядывая двери. Я указал на ту, которою приметил до этого. Мы обменялись кивками. Толкнул дверь, она не поддалась. Ещё бы. Жестами Гнидой сказал мне убрать пистолет и заходить первым. Киваю. Кастет на левую руку, почему-то полегчавшую дубинку в правую. Видимо, от нервов я даже вес вещей перестал адекватно воспринимать.

Автолазер уничтожает замок, я врываюсь внутрь. Тут нет перегородок как в предыдущей квартире, и в меня с порога вперились две пары глаз. Гравж сидел на диване, голый торс обмотан бинтами, пропитавшимися кровью. Его спутник уже швырял в меня плед.

Нельзя недооценивать такой дурацкий приём – подобные объекты в воздухе перекрывают обзор, предоставляя простор для манёвра. Я от снаряда увернулся – он пролетел надо мной, попав в Гнидого. Тот от неожиданности нажал на спуск автолазера. В силу ограниченного обзора попал он только по люстре, которая в следующий миг всей своей стеклянной массой грохнулась на пол и разлетелась мелкими осколками.

Выигранное время нужно было дружку Гравжа для того, чтобы дотянуться до пистолета. Одолженного мною пистолета. Ему это удалось, а вот пристрелить меня – нет. Я успел стукнуть его дубинкой по голове до того, как он навёл на меня ствол. Выстрел всё же прозвучал, и окно разлетелось звенящими брызгами, но только потому, что удар его не вырубил. Мой ответный выпад кастетом приходится скользь, и я вижу, как длинный ствол с интегрированным глушителем утыкается мне в бок.

Отдаюсь инерции удара и валюсь на стрелка, одновременно смещаясь с линии огня. Выстрел! Пуля, пролетает мимо. Откидываю дубинку, вцепляюсь в его одежду, выхватываю нож. Звуки ещё одного глухого выстрела и прорезающей мясо стали раздаются синхронно, но я попадаю, а мой противник нет. Удар в сердце – целился я именно туда – должен закончить бой.

Проверить на практике, усвоил ли я уроки анатомии, не получилось, потому что в глазницу незадачливого стрелка вошёл заряд автолазера. Не могу не признать, что это надёжнее ножа в сердце.

Оглядываюсь, встаю. Гнидой прострелил Гравжу руку и тот вцепился в неё, очень часто дыша. Второй обитатель квартиры не шевелился, позволяя мне беспрепятственно забрать своё имущество. И только когда я поднимал дубинку, до меня дошло, что на ней не было шипов. Пожалуй, больше никогда не буду вешать гранату рядом с холодняком.

– А теперь, урод ползучий, мы с тобой… – начал Гнидой, но Гравж его перебил истеричным криком.

– Предатели рода людского! Черти! Вам не победить Легион! – прокричал он и сделал характерное движение челюстями. Изо рта пошла пена. – Вы продали всех, но вы сдохните! Сдохните!

Дикие конвульсии сопровождали агонию.

– Твою-то мать… – протянул Гнидой, когда Гравж перестал дёргаться.

Я не мог с ним не согласиться.

Глава тридцать девятая. Правило четвёртое

– Почему ты так доверяешь Вертухаю? Почему он вообще зовётся Вертухаем? Это же самая подозрительная кличка на свете.

Прошла ночь. Многое случилось за эти несколько часов. Например, я поспал. Так себе поспал на самом деле.

– Да не доверяю я ему, – ответил мне Доржи с характерной интонацией. – Но о его прошлом мне почти всё известно. В медкарте указано даже то, когда у него вертиго вылезло.