Отмели космоса

Поскольку с мостика меня выгнали, я вернулся в каюту, привёл себя в боевую готовность и пристегнулся к кровати, как того требовала техника безопасности. Я её, конечно, соблюдал нечасто, но тут представился случай, было бы некрасиво его игнорировать.

Получилось даже ненадолго задремать, но вход в атмосферу вернул меня в чувство. Спустя ещё полчаса створка открылась, выпустив нас в новую экосистему. Поскольку раздобыть биостопор я не смог, да и не пытался по понятным причинам, пришлось довольствоваться тем, что было в распоряжении Гнидого. В медотсеке имелись два вида И-блокад: таблетки гиперчувствительности и «Абсолют наноботов». Первые предназначены для краткосрочного пребывания на новой планете, а вторые глушат печень насмерть, поэтому мой выбор был предсказуем.

Было утро. Судно село на какой-то отдалённой посадочной площадке в лесу, и перед нами открылись просторы новой планеты. Что можно сказать о ней с первого взгляда? Она отвратительна. Начнём с деревьев, хотя называть их так – значит оскорбить все деревья в принципе. Эти растения напоминали собой коктейльные соломинки, у которых вместо одного изгиба было от трёх до шести. Вместо полноценных веток у них были чёрные бугристые островки на коре, больше похожие на опухоли. Из них будто волоски из бородавки торчали бледные листики и короткие тонкие веточки. Зелени на этой помеси кустарника и канализационных труб было мало, намного больше имелось каких-то болезненных наростов на коре, напоминающих жирных помойных мух. Трава была острой и такой угловатой, что создавалось впечатление, будто она не выросла здесь сама, а её вытесали из камня и воткнули зачем-то в землю. Кажется, если я сейчас лягу на неё, она вскроет мне сонную артерию, чтобы выпить кровь и разрастись ещё сильнее.

Пыль, как же много пыли! Весь лес в пыли… нет, лесом это назвать сложно. Самое высокое растение тут было в высоту всего метра два с половиной. Это не лес, это заросли псевдокустарников, огромные массивы которых тянулись вдаль. Жаль, что ни на одном языке, который я знал, не было обозначения для такого безобразия, и мне приходилось продолжать называть это убожество лесом.

Почва – какая-то супесь, из-за которой тут и была такая запылённость. Стоило только сделать шаг за борт, как мелкие частички взметнулись над землей, облепили мои ботинки, штанины. Рядом тяжёлой поступью прошествовал Сэнду. За ним вздымались пылевые облака, которые слабый ветерок погнал ко мне. Бедные лёгкие.

– Ярко, – сказала Двадцатка.

Учитывая, что в шлеме у неё автоматическая регулировка поступающего света, это не оценочное суждение, а факт. Я посмотрел на солнце, тут же пожалел об этом и попытался сморгнуть послеобраз, но круглый след светила ещё долго маячил перед глазами.

– Какого чёрта тут так сухо? – недовольно спросил Сэнду и отхаркнул что-то желеобразное.

– Так планета такая. Первый раз, что ли? – спросил Доржи.

Сэнду, не меняя хмурой мины, вопрос проигнорировал, зато ввёл нас в курс дела. Скоро сюда должен приехать кто-то важный, чтобы делать какие-то дела. Большая часть команды обязана вскоре свалить в город, а Сэнду с Бубновым займутся переговорами и погрузкой. Хоть капитан и назначил меня суперкарго, к грузу не подпускал. Ну и леший с ним, работы меньше.

Пыль, как же много пыли! На Амтруно пыль раздражала, но там она не была такой вездесущей. Здесь же она уже через десять минут покрыла меня всего. Она была везде – уши, ноздри, волосы. Глаза практически мгновенно высохли и теперь болели.

В состоянии, подобном моему, команда прождала ещё полчаса. За это время мы вытолкали из грузового отсека весь крупногабаритный мусор, включая остатки вертолёта. Потом оказалось, что мы тут вообще не нужны и нам желательно свалить отсюда немедленно. Пришлось лезть в реанимированный пикап, чей движок, как это ни странно, стабильно фурычил. Для восстановления машины пришлось выпрямить крышу, которую сильно сплюснуло, но это было ничто по сравнению с тем, что приключилось со стёклами. Уцелело, если можно так выразиться, только лобовое, но смотреть через него было решительно невозможно. К счастью, на гражданском вертолёте некоторые стёкла были повреждены куда меньше. Пусть они не подходили ни по форме, ни по размеру, их с помощью полимерного состава и клейкой ленты удалось хоть как-то приспособить к пикапу.

Повёл Гнидой. Он предпочёл бы, чтобы рядом с ним сидела Пакс, но Двадцатка об этом не задумывалась, да и не собиралась задумываться, поэтому, закинув свою огромную сумку в кузов, завалилась на передние сиденья. Весь путь в город по грунтовой, жутко пылящей дороге я жалел, что выбрал место посередине и оказался зажат между Пакс и Доржи. Сидеть здесь было настолько неудобно, что, когда мы въехали в город, я начал всерьёз опасаться, не выпадет ли моя кишка.

Мне было неясно, почему капитан не разрешил переждать эти два дня в корабле, но, видимо, причины были. А может, это просто прихоть Сэнду.