Отмена рабства: Анти-Ахматова-2

Иногда, с теми, кто на сравнение с нею претендовать никогда не сможет, она проявляет доброту. Поэтесса Ида Моисеевна Наппельбаум <…> пришла к ней в 1950-е годы, отбыв лагерный срок. Она просила читать стихи, привезенные «оттуда» <…> Она слушала внимательно и даже удивленно, говорила: «Нет, она никогда не смогла бы так написать, если бы не побывала там…» Говорила обо мне «она» прямо в лицо, будто говорила заочно. (Р. Тименчик. Анна Ахматова в 1960-е годы. Стр. 398.) Это она желала показать заинтересованность. Говорит, будто забывшись. Интереса нет, слов, его изображающих, искать не хочет, берет грубоватый, но действенный прием: мэтр рубит правду-матку, трепещущая поэтесса не знает, как и понять. «Она» — это хорошо, значит, она все-таки достойна разговора о себе — Ахматовой. Никогда бы не смогла так написать, если б не побывала там… Но она побывала. Не смогла бы — «так», а по-другому, но тоже хорошо — смогла бы? В чем смысл высказывания Анны Андреевны?

* * *

Она презрительно отзывалась и о популярных молодых поэтах, которым покровительствуют советские власти. Один из самых знаменитых из них <…> прислал ей в Оксфорд телеграмму с поздравлением по случаю присвоения ей степени почетного доктора. Я находился с ней рядом, когда принесли телеграмму. Она прочла ее и с гневом бросила в мусорную корзину. (И. Берлин. Разговоры с Ахматовой и Пастернаком. Стр. 660.) Свидетельству И. Берлина нельзя не доверять. Роман Тименчик пишет все, как есть (как всегда, без комментариев, хотя и без них есть от чего раскрыть рот.) По свидетельству И. Берлина, телеграмма при нем была брошена в корзину; но, по-видимому, потом вынута. (Р. Тименчик. Анна Ахматова в 1960-е годы. Стр. 697.) Телеграмма прекрасно сохранилась в архиве Ахматовой. Впрочем …я находился рядом с ней, когда принесли телеграмму… Надо же, какое совпадение. Раз в этом доме не погнушались вытащить телеграмму из корзины для мусора, то сказать: «Аннушка, когда придет тот господин — ты уж занеси телеграмму» — это совсем пустяк. Ахматова лазит по чужим шкафам, по мусорным корзинам в гостинице. В шкаф Пунина залезть послала Леву, покопаться в корзине — тоже, возможно, не сама. Ты зацелованные пальцы брезгливо прячешь под платок — шарившие по мусорным корзинам пальцы тоже можно спрятать от брезгливых взглядов под черную вуаль.

* * *

О Евтушенко и Вознесенском: Я восхищаюсь их эстрадным мастерством. Я даже немного завидую им. Но при чем тут поэзия? <…> Брюсова я просто не считаю поэтом. <…> Вяч. Иванова она не любила. <…> А вот недружелюбие к Кузмину, который написал предисловие к «Вечеру» (и немножко на нее повлиял вначале), меня очень удивило, даже огорчило (С. А. Риттенберг. По: Р. Тименчик. Анна Ахматова в 1960-е годы. Стр. 490.)

* * *