Отморозки (СИ)

- Жене своей это скажи! - прошипел Анненков, у которого трещала спина. - А ну, впрягайся, не стой столбом!

Но Карий не успел ни 'впрячься', ни даже осознать, что команда относится к нему. Тележное колесо выскочило из ловушки корней, телега рванулась вперед, и несколько человек упали, не сумев удержаться на ногах. Повело вперед и Бориса Владимировича, но он выровнялся и устоял. А через секунду уже выговаривал Карию:

- В другой раз, сотник, не стесняйтесь. Присоединяйтесь к своим казачкам. Дело-то общее.

- Но, господин есаул, - опешил Карий, - как же так? Офицер все же.

- Вам не стыдно вместе с рядовыми казаками в атаку ходить? - смерил его Анненков холодным взглядом. - Тогда в чем же дело? И то - работа, и это - работа. Причем, по большому счету - одинаково направленная на оборону Родины. И что же вас смущает?

Сотник задумался, а потом кинул руку к фуражке:

- Виноват, господин есаул. Не додумался. Больше не повторится.

- Очень надеюсь, - с этими словами Анненков снова вскочил в седло и двинулся дальше вдоль длинной походной колонны.

- О как! - толкнул плечом шедшего рядом солдата казак. - Учись, махра: у нас и есаул вместе со всеми горбатится! Добер! И справедлив!

- Добер, - согласно кивнул пехотинец, и поправил на плече ремень винтовки. - Почти как наш штабс-капитан, Глеб Константиныч, храни его Пресвятая Богородица. Он тоже с нами и окопы рыл, и мешки, када провиянт забирали, таскамши. Никакой солдатской работы не бегат, все с нами, все как и мы...

Казак помолчал, прикидывая: не стоит ли обидеться и доказать 'пяхоте', что один их есаул Анненков стоит десятка таких штабсов, как Львов, но потом раздумал. Он хлопнул пехотинца по плечу:

- Ну, так! Даром что ли, они - не разлей вода?! Дружки первеющие. Стал быть, едины думы имеют.

На другое утро отряд Анненкова вышел почти к самой Гоже. Как и сообщали пленные офицеры немецких штабов, никаких войск там не было. Собственно говоря, жителя Гожа даже и не поняли, что через них прокатился фронт. Знать-то они это знали, а вот ощутить на своей шкуре так и не ощутили. Посланные на разведку охотники вернулись без пленных, но зато привели местного эконома. Он охотно рассказал, что немцы прекратили обстрел Гожи и ее окрестностей уже месяца полтора как, и только по этому признаку жители поняли - немцы ушли вперед. Потому что русские войска отступили примерно дней за пять до окончания обстрелов.

Эконом оказался словоохотливым, хитроватым белорусом, который вроде и рассказывал все, что знает, но вместе с тем опасается: как бы из этой откровенности не вышло чего плохого и для него, и для села. Он с жаром убеждал 'господ воинских начальников', что в Гоже ни провианта, ни фуража в достатке нет, и очень советовал идти на близлежащий Липск, а то и еще вернее - на Шиплишки, уверяя, что там 'богато немаков, и зброи, и припасов яких разных, бо господа офицеры будут премного довольны'.

- Ну, и что с таким хитрованом делать? - спросил, смеясь, Анненков. - Предлагай, ты ж у нас образованный.

- Шлепнуть его, чтобы про нас не растрепал, - предложил образованный Львов.

- Какое-то у тебя образование однобокое... Хотя, вообще-то... - Анненков задумался,

- Валяй, только без шума.

...Когда, получив доклад от подпоручика Полубоярова, Львов подъехал к Анненкову, тот только вопросительно взглянул на него. Вместо ответа, штабс-капитан также молча провел ладонью по горлу. Есаул кивнул, и развернул карту:

- Так, значит, Сувалки обойдем все же с востока. На Шиплишки нам придется миновать Вейсее, Лодзее, и пересечь железную дорогу от Августова на Вильну. Вперед, разведка: на тебе - разработка маршрута.

На шестой день пути передовые дозоры 'сводной бригады имени Дениса Давыдова' донесли, что впереди - окраины Шиплишек. Сутки восемь офицеров, включая самого Анненкова-Рябинина вели тщательную рекогносцировку местности, определяя количество немецких солдат, расположение постов, точки возможного сопротивления.

Анненков поднял бинокль и вгляделся в темноту. Где-то там сейчас подъесаул Черняк, подчиненный на сегодня Львову и сам дружок-иновремененц разбираются с караулами. Ага, вот и фонарик мигнул. Зелененьким, значит у Львова - чисто. Осталось только Черняка дождаться. Ну вот и он... ТВОЮ МАТЬ!!!

Почти одновременно с миганием красного огонька, темнота взорвалась заполошной стрельбой. Кто опростоволосился - Львов или Черняк, Анненкова не интересовало, теперь нужно только как можно быстрее задавить сопротивление в зародыше, иначе... Думать о том, что будет 'иначе' совершенно не хотелось, и есаул взмахнул рукой, одновременно посылая своего Бокала вперед. За ним, засвистев и завизжав, покатилась казачья лава.