Отнять всё

Мы доехали до дороги, ведущей на Дил. Слева тянулись фермерские земли. В одном месте на амбар упало огромное дерево и смяло крышу. Дерево и амбар словно стали единым целым – кирпич и уже почти мертвая древесина.

Ветер доносил сюда брызги прибоя – стекло покрылось соленой водой и оторванными листьями. Дворники едва справлялись.

Руки у меня налились свинцом, но я уже почти приехала. Вот и поворот на коттедж. Здесь тоже везде сломанные ветки; сучья так и трещат под колесами. Впереди на дороге лежало сломанное дерево. Путь к дому был закрыт. Придется вылезать из машины и нести Билли и вещи на себе. Я заглушила мотор.

В каком-то доме неподалеку сработала сигнализация, по небу метались лучи света, словно кто-то включил поисковые прожектора. Я перевела дух и попыталась открыть дверцу. Ураган был страшный. Толкнув изо всех сил, я все же открыла ее и вылезла наружу. Теперь ветер трепал мои волосы, рвал одежду, а над головой дико метались ветки. Я добралась до багажника, достала бутылочки, молочную смесь и подгузники. Все это затолкала в сумку и повесила ее через плечо. Прижимаясь к машине, переползла к задней дверце. Хватит ли у меня сил удерживать ее, пока я достану Билли? Ведь выйти еще раз я уже не смогу. Прижимаясь к машине, я переводила дух, а вокруг бушевала буря.

* * *

– Не сдавайся, – сказал мне Арво Талвела во время одного из последних сеансов. – Тренируй волю, оттачивай ум.

* * *

Я открыла дверцу и, отгородив ее собственным телом, отстегнула ремень. Билли спал, но, когда я взяла его на руки, зашевелился. Я потуже обернула малыша одеялом и прижала к груди. Руки у меня ослабли, а он был тяжелый, можно и уронить. Медленно-медленно я отодвинулась от машины. Ветер тут же яростно захлопнул дверцу. Пройти оставалось несколько метров. Ноги дрожали, каждый шаг давался с трудом. Билли проснулся и, похныкивая, выглядывал из одеяла в бушующий мрак.

Следующим препятствием было упавшее дерево. Подняв как можно выше левую ногу, я поставила ее с другой стороны ствола. Пришлось присесть и передохнуть. Меня хлестали ветки, царапали даже сквозь брюки. Кое-как я перекинула через бревно правую ногу и двинулась дальше. Колени подгибались.

Билли заплакал. Я распахнула ворота. Тут тоже был разгром – везде ветки, листья, сучья. Глиняный вазон упал и разбился вдребезги. Идти пришлось по черепкам, которые хрустели под ногами. У дверей я достала ключ, открыла и вошла. Сил не осталось совершенно. Я опустилась на пол, не выпуская из рук Билли. Он уже вовсю кричал. Через минуту-другую пойду на кухню, приготовлю детскую смесь. Надо дать ему «калпол». Аптекарша сказала, что он помогает младенцам уснуть.

Кэти

Октябрь

Филип и Аиша проводили меня вниз и усадили в такси. Бушевала буря, и я могла думать только о том, как там Билли в такую ужасную непогоду. Как мой малыш перенесет этот страшный ураган? Аиша проводила меня до самого дома. Всю дорогу она держала меня за руку, а я не могла даже слова вымолвить, потому что оцепенела от страха.

У подъезда она обняла меня и ушла. Я поднялась наверх. Дверь открыл Маркус. Полиция была уже здесь – двое в форме допрашивали на кухне Фрэн. Увидев меня, она вскочила. Лицо у нее распухло, глаза красные, на щеках – потеки туши.

– Кэти, я сидела в гостиной! Он сразу уснул.

Она заплакала и задрожала.

– Что случилось? Как, как он мог пропасть?

– Не знаю!

– Кто-нибудь приходил?

– Нет…

Маркус сказал:

– К нам уже едет следователь.

Полицейский постарше записывал все в блокнот. Я вошла в детскую. Кроватка была пуста, одеяло исчезло.

– Она взяла и одеяло, – произнесла я.

А синего плюшевого мишку оставила, он валялся на полу.

Я подняла его. Маркус стоял на пороге.

– Это она взяла моего ребенка, я знаю, – прошептала я.

Он вздрогнул и произнес:

– Мы обязательно его вернем.

Маркус двинулся ко мне, словно желая коснуться, но я отпрянула и вернулась в кухню. У Билли недавно был день рождения, и повсюду, словно в насмешку, пестрели веселые открытки с малышами, зайчиками и мишками.

Полицейские все еще допрашивали Фрэн. Она сидела, сутулясь, и в ответ на вопросы о том, что она слышала, твердила сквозь слезы одно: ничего не слышала, смотрела телевизор, а Билли спал у себя. Входная дверь была заперта, и как кто-то мог войти в квартиру, она не знает.

– Да, я, когда уходил, сам запер дверь, – подтвердил Маркус.

– Вы никому не открывали? – снова спросил ее полицейский.

– Нет, конечно! Я же говорила! – простонала Фрэн.

И тогда я сказала:

– Я знаю, кто украл моего сына.

– Давайте на минутку выйдем, – попросил полицейский.

Мы перешли в гостиную.

– Это женщина по имени Хейя Ванхейнен. Она меня ненавидит, и она украла Билли.

Я металась по комнате. За окнами шумела буря. Где-то с крыши под напором ветра сорвалась черепица, со стуком поскакала вниз и разбилась.

– Произнесите имя по слогам.

– Он перепугается в такую бурю… Хей-я Ван-хей-нен.

Полицейский записал и спросил:

– Почему вы ее подозреваете?

– Я не подозреваю, я знаю!

– Ладно, ладно. Расскажете все следователю. А мы отвезем няню в участок для дальнейшего допроса. Ведь как бы то ни было, она находилась здесь.