Отныне и навсегда

Мы выпили еще вина, и теперь тринадцать членов клуба «Тайная Вечеря» спорят о механизме Виты, получая большое удовольствие от самого процесса. Вопреки собственным ожиданиям, я чувствую себя так близко к счастью, что почти могу его коснуться. Пару минут назад Китти спросила у Дэва его мнение о странном предмете, и теперь они разговаривают, соприкасаясь плечами, не замечая никого вокруг. Я вижу ямочку на ее круглой щеке, а это значит, что сестра улыбается по-настоящему.

– Приспособление для чистки бананов? – предполагает Китти, пока Дэв поглаживает свою бороду.

– Интересный вариант, – говорит он. – Может, прототип мобильного телефона?

– Точно! – Китти поднимает руку как на уроке. Ну нет, в школе она определенно не отличалась таким энтузиазмом. – Это машина времени!

– Невозможно, – говорит Иэн.

– Было бы здорово, – задумчиво произносит Дэв.

– Ой, чтобы путешествовать во времени, тебе это не нужно, – небрежно бросает Китти. – Я вот всегда считала, что достаточно достойного поцелуя, чтобы снова почувствовать себя на двадцать лет.

Дэв поворачивается к ней.

– Ну-ка, расскажи мне поподробнее про эту теорию, – говорит он.

Надеясь снова поговорить с Витой, я беру странный предмет и верчу его в руках. Приятная тяжесть, выдающееся мастерство. Все идеально выполненные детали взаимодействуют друг с другом, радуя моего внутреннего инженера. Линза – плод ручной работы, старательной и точной.

– А ты знаешь, что это? – спрашивает Вита с другого конца стола, как будто у меня и впрямь должен найтись ответ.

– Не совсем, – я еще какое-то время исследую объект. – Опираясь на свои скромные познания, могу сказать, что призма и линза – это две разные вещи. Одна из них преломляет световые волны, другая – усиливает. Может, устройство предназначено для того, чтобы поближе рассмотреть… различные световые волны? Но в этом и в любом другом сочетании это не сработает. Вполне вероятно, что это ранняя и почти успешная попытка изобрести что-то вроде камеры Люмьеров, с помощью которой можно заглянуть под слои краски. Получается, это… – По спине пробегают мурашки, когда я понимаю, на что смотрю. – Очень ранний прототип технологии, которую разработал я.

Губы Виты приоткрываются, глаза распахиваются шире.

– Как интересно, – она наклоняется ко мне. За столом разгорается дискуссия на тему мультиспектральных камер, амплитуд в слоях, отношения сигнал/шум и того, почему я, скромный инженер, ошибаюсь. Посреди всего этого шума ко мне вдруг приходит приятное осознание того, что нас с Витой разделяют сантиметры.

Китти касается моего плеча, и я подпрыгиваю.

– Я возвращаюсь в отель, – говорит она. – Ты со мной?

– Пока нет. – Я смотрю на Дэва, который стоит позади нее и делает вид, что не замечает, как на него пялятся все его друзья. – Но ты иди, веселись.

– Спасибо за прекрасный вечер, ребята, – Китти посылает мне воздушный поцелуй и выходит за дверь.

– Что ж, я все еще не приблизилась к разгадке, но была рада с вами повидаться. Мне тоже пора, – говорит Вита через пару минут после ухода Китти. Толпа разражается стонами и просьбами остаться, пока она убирает странный артефакт назад в шкатулку. – Я должна идти, завтра рано вставать, но я приду на следующую встречу.

Все реагируют одобрительными возгласами. Похоже, клуб «Тайная Вечеря» тоже ею очарован.

– Тебя сопроводить? – поспешно предлагаю я. «Сопроводить»? Кто я, сэр Ланселот?

Долю секунды Вита колеблется, а затем кивает.

– Спасибо, – говорит она. – Шкатулка тяжеловата.

Безмерно довольный собой, я придерживаю для нее дверь, и мы выходим на улицу, окутанную ночной прохладой.

– Ты обещала попрощаться с хозяином, – напоминаю я.

– С Хью? Да, знаю, но, думаю, с меня на сегодня достаточно светских бесед. В следующий раз. – Она перехватывает шкатулку и прижимает ее к другому красиво обтянутому, округлому бедру. – Ты не обязан провожать меня домой, если не хочешь.

– А я хочу, – говорю я. Придурок. Но улыбка Виты того стоила.

– Ты не знаешь, где я живу.

– От Уоппинга все далеко. Так где ты живешь?

– В Сохо, – улыбается она.

– Отлично. Мне в ту же сторону. Могу сесть в другой вагон, если хочешь.

Вита прыскает.

– Ты мне нравишься, – говорит она. – А мне почти никто не нравится.

– Это комплимент? – спрашиваю я.

– Да, – отвечает она. – Еще какой.

Вита бросает взгляд на шкатулку в своих руках.

– Тогда ты ее понесешь? Весит целую тонну, – она обрывает себя. – Ой, только если тебе…

– Шкатулки мне носить можно, – отвечаю я. – Они не приблизят мою кончину, да и я надеюсь, что не умру в метро. Ты представь, как разозлятся местные. С другой стороны, я не против их побесить.

В этот раз она смеется, в глазах сверкает свет от уличных фонарей.

Мы заходим в метро.

– Кстати, соболезную твоей утрате, – говорю я. – Твой муж, наверное, был очень молод. Если не хочешь, не будем об этом говорить.

– Все нормально. Порой мне кажется, что о самом серьезном проще говорить с незнакомцами, – говорит Вита, когда подъезжает поезд. – Но не сегодня. Сегодня я хочу сесть вперед и притвориться, что мы машинисты.