Отныне и навсегда

– О скоротечности времени, о мгновении между смертью Энн, чьи крики эхом отражались от этих стен, и нами, стоящими тут. Цепочка жизней между «тогда» и «сейчас» куда короче, чем ты думаешь. До тех событий буквально рукой подать.

Ветер внезапно утихает. На мгновение мне кажется, что мы одни в этом огромном каменном сооружении, будто нам удалось выйти из потока времени, и теперь мир замер для нас двоих. По позвоночнику пробегает дрожь. Жалобный крик рассекает воздух, над нашими головами пролетает морская птица в поисках объедков, оставленных воронами.

Наши взгляды встречаются, и Вита смеется, возвращая нас обратно в шум и суету. Видение закончилось, но я по-прежнему ощущаю души погибших здесь. Они стоят у меня за спиной и смотрят, что я буду делать дальше. Скоро я к ним присоединюсь.

– Ты взорвала мне мозг, – говорю я, за что она легонько пихает меня.

– Пойдем отсюда. Здесь столько печали, что она сгущает воздух.

Мы оказываемся у зубчатых стен; от ветерка становится свежо и легко.

– Итак, может, осмотримся? – спрашиваю я. – Входной билет стоил целое состояние. В идеале я бы за такую цену остался здесь на месяц!

– Извини, – с печальным выражением лица произносит Вита. – Я немного поторопилась, да?

– Это из-за того, что тебе тут грустно? А ты случайно не медиум? Может, ты обладаешь способностью видеть мертвецов?

– Нет, – смеется она. – Я не вижу мертвецов, только живых, что прошли через эти ворота. Ну или, по крайней мере, помню. В этих стенах сосредоточена большая часть истории – судьбы множества людей, которых не стоит забывать.

Я с удивлением обнаруживаю, что Вита скорбит. Она скорее помнит их, чем оплакивает, открывает сердце всему, что произошло, и пропускает это через себя.

– А меня ты запомнишь? – спрашиваю вдруг я, а затем осмеливаюсь поймать ее руку и прижать к своей груди.

Улыбка пропадает с лица Виты. Свободной рукой она нежно касается моей щеки.

– Запомню, – отвечает она.

Глава двадцать восьмая

Я рада, что мы наконец оказались за стенами башни, в суете и шумихе летнего города, и не могу это скрывать. Здесь длинные тени воспоминаний, которым лучше оставаться забытыми, меня не достанут. Мы спускаемся вдоль реки, рассматривая лондонский пейзаж, простирающийся во все стороны. На фоне чистого голубого неба то тут, то там виднеются строительные краны. Этот город всегда будет разрушаться и отстраиваться заново; когда одно распадается, на замену ему рождается другое. И мне, возможно, суждено наблюдать за этим вечно.

– Как ты думаешь, Хью знал секрет бессмертия? – с отсутствующим видом спрашивает Бен.

Я смотрю на широкую и сильную реку. Небоскребы отражают дневной свет, в то время как более старые здания купаются в его золотом свечении.

– Думаю, он почти его разгадал, – говорю я. – Мне кажется, он почти понял принципы мироздания, приблизился к главной тайне и, возможно, в итоге наткнулся на что-то в своих исследованиях. Истории знакомы примеры мужчин и женщин, которые обладали такой же способностью постигать целое, которое намного, намного превосходит сумму всех известных нам частей, пусть и на одно лишь мгновение, прежде чем оно выскальзывало из их рук. Сейчас наши познания о Вселенной обширнее, чем когда-либо, но теперь мы куда меньше руководствуемся интуицией и даже не обращаемся к ней. Если бы современный человек желал постичь неизведанное так же страстно, как и его предшественники, представь, сколько чудес мы бы обнаружили!

– Будь у меня больше времени, – говорит Бен, – я бы постарался все разузнать. Вчера, когда мы попрощались, я не смог уснуть и поэтому решил почитать об алхимиках: кто они такие и какими методами руководствовались. Методы оказались довольно жесткими.

– Женщины там тоже были, – напоминаю я ему. – Хотя все привыкли говорить только о мужчинах.

– Чертовы мужчины, – криво улыбается Бен.

– История забывает о Гипатии, Кристине Шведской, Софии Браге, Изабелле Кортезе… Она потрясающая женщина и мой любимый алхимик.

– Признаюсь, о ней я никогда не слышал, – говорит Бен.

– Она была алхимиком шестнадцатого века и путешествовала по миру в поисках философского камня, большинство мужчин-алхимиков она считала идиотами и пустой тратой ее времени и денег. Она написала книгу «Секреты синьоры Изабеллы Кортезе». Кроме того, в ходе поисков ею были собраны всяческие артефакты и документы, но никто не знает их дальнейшую судьбу.

Это не совсем правда. Я знаю, что с ними случилось.

Где-то в уголке сознания трепещет мысль, за которую я никак не могу ухватиться. Я смотрю на реку и жду, пока она успокоится, словно бабочка, которая присмотрела себе цветок.

– Если Леонардо действительно хотел проверить теории алхимии на своих работах, то он спрятал их в портрете Прекрасной Ферроньеры тем же загадочным путем, каким шифровал все, что представляло для него интерес. Значит, ответ обязан там быть. Однако я тысячу раз исследовала картину взглядом алхимика и искусствоведа, но так ничего и не нашла.