Отныне и навсегда

– Зеленые, – разочарованно произносит она, рассматривая сладости. Это восьмилетняя Мэрайя, не та, которая мне сейчас нужна. Я делаю глубокий вдох и пробую снова:

– Мэрайя, это я, Вита. Подумай, пожалуйста, это важно. Ты видела моего друга Бена? Помнишь его? Высокий, худой, приятный, милый?

– Да, я видела Доминика, – Мэрайя закидывает леденец в рот. – Он говорил со мной по-французски.

– Мэрайя! – Я ловлю себя на том, что хватаю ее за тонкие руки. Глаза пожилой женщины распахиваются от страха, и я тут же отступаю. – Извини. – Я отпускаю ее. – Прости, пожалуйста. Я не знаю, где он, и мне страшно. Я боюсь опоздать.

– Вита? – Себа из ресторана обеспокоенно смотрит на меня с нижней ступеньки. – Ты ищешь своего друга?

– Да, Бена. Ты его видел?

– Да, Бен, – произносит Мэрайя, как будто у нее в памяти в этот момент загорелась лампочка. – Помню такого. Он упал замертво прямо у меня на крыльце!

– Что? – ахаю я. Земля уходит из-под ног.

– Нет, нет, – успокаивает меня Себа. – Он был без сознания, и мы подумали, что, возможно, он упал. Вив вызвала скорую. Она не хотела сообщать по телефону, сама понимаешь… Ждала тебя так долго, как могла, но потом ей все же пришлось пойти домой, и она попросила меня рассказать о случившемся. Его увезли в больницу Роял Фри.

Мои колени подгибаются, Себа успевает подхватить меня до того, как я упаду.

– Я говорил, что надо было позвонить тебе, – продолжает он. – Убеждал, что ты должна знать, но это произошло всего час назад.

Целая вечность.

– Приготовлю нам чай, – объявляет Мэрайя.

– Нет, не надо, мне срочно нужно ехать в больницу. Себа, спасибо.

– Я тебя отвезу, – решительно говорит он, кивая на свой мотоцикл. – У меня есть второй шлем. Это куда быстрее, чем на такси.

– Спасибо.

Себа идет за вещами, а я поворачиваюсь к Мэрайе.

– Прости меня, – мягко говорю я. – Я очень напугана, но это не значит, что у меня было право пугать тебя. Прости меня, пожалуйста.

– Иви, ты меня не напугала, – говорит она. – Ты принесла сладости?

– Нет, сегодня нет, – я смотрю на Пабло, свернувшегося калачиком на ступеньке. – Присмотришь за собакой Бена? Мне кажется, он не хочет оставаться один.

– А можно? – Мэрайя радостно хлопает в ладоши. – Идем, мальчик, я поделюсь с тобой котлетой!

Мы заманиваем Пабло внутрь ветчиной. Мэрайя садится на диван, и пес тут же забирается следом, устраивая голову и лапы у нее на коленях.

– Хороший мальчик! Ты хороший мальчик, да, Кип?

– Готова? – мягко спрашивает Себ с порога.

– Нет, – отвечаю я.

Глава сорок четвертая

Я просыпаюсь медленно и мучительно, кажется, будто меня голышом приклеили к липучке для мух. Все болит, но при этом я ощущаю себя оторванным от тела, как будто уже покинул его. Припоминаю, как читал про околосмертный опыт. Может, я смотрю со стороны на собственную кончину?

Прилагая неимоверные усилия, от которых меня начинает мутить, я поднимаю руку и касаюсь своего лица. Я еще жив.

Комната движется, распадается на части и собирается неправильным пазлом. Я не понимаю, где пол, а где потолок. Надо подняться, чтобы с этим разобралась гравитация.

Когда я сажусь, мне кажется, что мой мозг пытается сбежать из головы, живот сводит. Рот наполняется горькой жидкостью, я падаю то ли вперед, то ли назад, не уверен. Мне же куда-то нужно. У меня есть какое-то дело. Вита.

Я в больнице, узнаю эти стены. Закрыв глаза, нащупываю знакомую кнопку вызова медсестры.

– Мне нужно уйти, – говорю я подошедшей девушке.

– Не очень хорошая затея, – отвечает она. – Врачи скоро подойдут, мне нужно вас осмотреть.

– Ладно.

Сердце ухает вниз. Не хочу слушать, что они там мне скажут. Надо избавиться от этого неприятного чувства, напоминающего опьянение, и встретиться с Витой.

Подходит доктор, представившийся мистером Перрера. Он сообщает, что они связались с моим лечащим врачом в Лидсе, а затем подробно пересказывает историю моей болезни вплоть до обнаружения аневризмы, из-за чего создается ощущение, что он знает меня лучше меня самого.

– Вы у нас редкая пташка, – говорит он. – Нечасто мы видим что-то такого размера и сложности, разросшееся в важных структурах мозга.

– Мне искренне жаль, но я не хочу обсуждать мою аневризму. Пожалуйста, я должен идти.

– Пока вы были без сознания, мы провели компьютерную томографию, сравнили ее с предыдущей и выяснили, что в вашем мозгу не было ни движения, ни кровотечения, хотя у вас там опухоль размером с небольшое авокадо. Мы бы хотели понаблюдать за вами пару дней. Что случилось? Были какие-то боли, потеря сознания, тошнота?

– Я просто упал, – отвечаю я. – Послушайте, мне пора.

– Вот как, – говорит он.

– Получается, со вчерашнего дня ничего не изменилось, я правильно вас понял? Если прогноз все тот же, и я могу упасть замертво в любую секунду, то я не хочу тратить свое время здесь.

– Вроде того, – он улыбается своему ассистенту, словно это какая-то местная шутка, в которую меня не посвятили.

– Хорошо.

– Просмотрев записи, я увидел, что ваш врач не счел операцию разумным решением. Я понимаю почему – велика вероятность необратимого повреждения мозга, паралича или смерти.