Отныне и навсегда

– В общем и целом, – отвечаю я.

– У вас наблюдаются такие симптомы, как размытое зрение, головные боли, тошнота, галлюцинации?

– Да, но длятся они недолго. Наверное, это значит, что пока все в порядке. И поэтому я хотел бы сейчас уйти и прожить столько жизни, сколько мне осталось.

– Бен, – мистер Перрера колеблется. – Миссис Паттерсон правильно поступила, исключив операцию и выбрав просто наблюдать за вашим состоянием. Это, безусловно, можно понять, но у нас есть специалист по артериовенозной мальформации. Мы почти десять лет тестируем передовые технологии и, учитывая прогноз без вмешательства, готовы – с вашего разрешения – попробовать решить вопрос хирургически.

– Как? – Комната перед глазами отклоняется от центра и больше не возвращается на место.

– Мы могли бы попытаться уменьшить аневризму с помощью лазерного ножа. Из-за ее расположения шансы на успех невелики, и, если вы выживете, то те же самые риски повреждения мозга и прочие сохранятся. Тем не менее в случае вашего согласия мы готовы попробовать. Есть шансы, – небольшие, но есть, – что мы полностью избавим вас от опасности, которую она представляет.

– Хотите сказать, что можете вылечить меня? – я резко сажусь, отчего мир начинает кружиться в калейдоскопе боли.

– Вылечить – это громко сказано. Артериовенозная мальформация никуда не денется, но, если все пойдет по плану, мы сможем существенно снизить риск возникновения внутричерепного кровоизлияния и обеспечить вам такую же продолжительность жизни, как у любого другого мужчины вашего возраста. Согласно нашим расчетам, вероятность успеха составляет двенадцать процентов. Для нас это первая подобная операция, но мы являемся всемирно известными специалистами в данной области и готовы предоставить вам шанс, если вы решитесь им воспользоваться.

– Ох, – у меня нет слов. – Ох.

– Такое непросто обдумать, – говорит мистер Перрера. – Послушайте, давайте оставим вас под наблюдением на ночь. Почему бы вам не отдохнуть? А завтра мы сможем обсудить процедуру более детально. У вас как раз будет время переварить информацию. Как вам такой вариант?

– Нет, спасибо, не надо, – отвечаю я. Единственное, что я могу ясно сейчас представить, – это Вита, которая ждет меня. Я выталкиваю себя из кровати, несмотря на боль, пронзающую мой позвоночник, комната расщепляется на множество частей.

– Мистер Черч… Бен, – продолжает доктор. – Я правда не советую вам уходить. Сейчас состояние стабильно, но с таким диагнозом никогда нельзя предугадать, что может случиться. Останьтесь, мы за вами понаблюдаем и гарантируем хоть какую-то безопасность.

– У меня есть дела, – отвечаю я. – Где моя сумка? Она у вас?

– С вами не было никакой сумки.

– Черт возьми. Она мне нужна. Мне нужна моя сумка! Сколько времени? Я опаздываю. Где моя сумка? Она мне нужна. У меня нет другой!

– Бен, она у меня. Мэрайя ее приберегла, – я поворачиваюсь на голос Виты. Когда девушка появляется в поле моего зрения, я чувствую облегчение. Расталкивая врачей, она подходит к кровати, берет меня за руку и целует ее. – Сумка у меня, все в порядке. Как ты?

– Вита, прости, пожалуйста, что опоздал, – начинаю я. Вита приобнимает меня за плечи и нежно целует в висок. В ее руках я расслабляюсь.

– Это неважно, – говорит она. – Совсем не важно.

– Извините, кажется, нас не представили друг другу, – вмешивается мистер Перрера.

– Вита Эмброуз, – отвечает Вита. – Девушка Бена.

Наши взгляды встречаются, я слегка киваю, наши пальцы переплетаются. Мы вместе.

– Хорошо, Вита, – говорит он. – Может, вы убедите Бена переночевать здесь? А он расскажет вам о нашем разговоре. Бен, завтра обсудим детали, договорились?

– Ага, – я поднимаю большие пальцы вверх и откидываюсь на подушку.

Стоит ему выйти из комнаты, как я снова сажусь.

– Пойдем отсюда, – я тянусь за пакетом, в котором лежит моя одежда.

– Бен, – Вита останавливает меня. – Доктор велел тебе остаться.

– Я в порядке. Голова болит, на макушке шишка, но больше ничего не изменилось, – говорю я. В принципе, так и есть.

– Что случилось?

– Да ерунда. Когда я выходил из дома, встретил Джека. Он ушел, а я поскользнулся на ступеньке и ударился головой, после чего отключился. Хорошо, что у тебя такие любопытные соседи. Я в порядке. Болит, конечно, но я в порядке. Что бы это ни было, пусть дождется моей смерти. Как все прошло?

Ее плечи опускаются.

– Я сделала это, – говорит она так, как будто сама с трудом верит. – Мне от себя тошно. Бедные Анна и Мо. Завтра я уволюсь, чтобы остальные смогли сохранить свои рабочие места, – она на секунду прикрывает глаза. – Но главное, что все получилось.

До меня внезапно доходит, чем именно Вита пожертвовала ради меня. Мне становится стыдно, что я сомневался в ней.

– Прости, зря я позволил тебе это сделать. Ты же любишь свою работу.

– Это не ты мне позволил, а я так решила. Я правда люблю свою работу, но ничего страшного, переживу. Сейчас это неважно. Что врач имел в виду под «расскажите о нашем разговоре»?

– Ничего нового, – отвечаю я.