Отныне и вовек

Начать хотя бы с того, что устроить встречу было нелегко. До войны все делалось просто: переодевался в гражданское и шел куда тебе вздумается. Теперь же любой выход в город надо было сначала официально обосновать. И обязательно требовалось иметь при себе документ, объясняющий, почему ты здесь, а не там. Ходить в гражданском запрещалось. Даже хранение гражданской одежды было подсудным делом. Появись солдат днем в городе, одетый в гражданское, его бы тут же задержали.

Введенный военными властями запрет на спиртные напитки оставался в силе, и все бары были закрыты. Кинотеатры не работали. В дорогих отелях портье вдруг стали очень осторожными и при регистрации задавали массу вопросов. Почти все туристы разъехались, а те, кто еще не уехал, никуда не высовывались из своих гостиниц и ждали, когда их эвакуируют. Новые туристы не приезжали совсем. Более того, если какая-нибудь машина останавливалась днем на обочине дороги, пассажиров могли подвергнуть проверке и обыску.

Встретиться им было негде. Поехать тоже было некуда. Даже днем.

А вечером наступал комендантский час. Едва заходило солнце, все живое в Гонолулу немедленно расползалось по своим норам и замирало до утра. С наступлением темноты по пустым улицам скользили только синие огни патрульных машин.

Она не в городе, а в Скофилде. Значит, на свиданье она должна будет ехать на машине. Сделать это она может только днем. Назад ей придется ехать тоже днем. Но ему днем с КП не вырваться, заметят. Не вырваться даже на час. А час вообще не разговор.

Он мог бы улизнуть вечером, когда его сменят у коммутатора. Старк каждый вечер потихоньку мотался к своей вахини, та жила неподалеку, у радиостанции ВМС на Вайлупе. Но Карен не может выехать из Скофилда до темноты, поставить машину где-нибудь на дороге и дожидаться его там.

Им нужно найти какое-то место, это единственное возможное решение. Место, куда она могла бы приехать днем и, никем не замеченная, дождаться его, а потом там же переночевать и на следующий день уехать обратно. Отели на Ваикики исключались. К тому же от его КП до Ваикики миль десять-двенадцать по шоссе, а на гавайских шоссе ни мотелей, ни кемпингов нет.

И в той стороне у него нет знакомых, у которых она могла бы остановиться. Все его знакомые живут либо на Ваикики, либо в центре Гонолулу, что еще дальше. Кроме того, он вообще не уверен, захочет ли она ехать так далеко. И далеко, и на всю ночь. Даже если он найдет место.

Он бился над этим целую неделю, с того вечера, когда ездил опознавать тело Пруита. Он увидит ее во что бы то ни стало, говорил он себе, эту малость у него не отнимет никто, даже если всего остального не будет никогда.

Кончилось тем, что он пошел к Старку.

Его вахини была очень красивая метиска, китайско-гавайская смесь — из всего многообразия гавайских полукровок это самая красивая разновидность. Она жила с мужем в маленьком коттедже в долине Кулиоу, меньше чем в двух милях от залива Ханаума. Муж, наполовину японец, наполовину филиппинец, когда-то начинал вестовым в офицерской кают-компании, а сейчас был оператором на радиостанции ВМС на Вайлупе. Весьма солидное продвижение для филиппинца, служащего на флоте.

Запинаясь и не без смущения он спросил Старка, не может ли тот договориться с ними насчет комнаты для Карен на одну ночь, чтобы он смог встретиться с ней до ее отъезда.

— Запросто, — без колебаний сказал Старк. — Они с удовольствием.

— Ты бы все-таки сначала у них спросил.

— Зачем? Они для меня сделают что угодно. Я им деньгами помогаю: дом они в кредит купили, до сих пор расплачиваются.

— Тогда ладно.

— Ты мне заранее скажешь, в какой день она приедет, и я их предупрежу. Дорогу покажу тебе сам, а то еще заблудишься.

— Спасибо.

С КП он ей звонить не мог, полевой телефон подключался к городской сети через батальонный центр сбора донесений, но это была не проблема. Как только нашелся предлог, он съездил на 17-ю позицию и позвонил из дома пожилой пары, владевшей клочком земли, на котором были построены дзоты — старики по-родительски опекали всех тамошних солдат.

Разговор прошел прекрасно. Карен сразу же твердо сказала, что приедет.

Все сложилось странно, очень странно.

Вскоре после того, как они со Старком свернули в кромешную тьму отходящей от шоссе улочки, Старк остановился и показал ему на один из домов:

— Вон там. Такой типовой коттеджик.

Тербер посмотрел в ту сторону и рядом с домом увидел до боли знакомый старенький «бьюик», номер которого помнил наизусть.

— Обратно дорогу найдешь? — спросил Старк.

— Конечно.

— Тогда дальше иди один, а я пошел назад.

— Ты разве к ним не зайдешь?

— Нет. Я только вчера там был. Завтра вечером тоже, наверное, выберусь.

— Она же захочет тебя поблагодарить.

— Не за что ей меня благодарить.

— Мы же тебя, можно сказать, из собственного дома выживаем.

— Если она меня увидит, ей, боюсь, будет неловко, — сказал Старк. — Да я, в общем-то, и сам не хочу. Я ее в последний раз видел месяца за два до того, как Хомс ушел из роты. Чего ради я вдруг сейчас попрусь с ней разговаривать?

— Ясно.

— Ты можешь ей… — начал было Старк, но не договорил.

— Что?