Отобрать для (у) князя, или Невеста из другого места (СИ)

Дарьяр стремительно шагал вперед, забыв об осторожности, о возможной опасности. Обо всем на свете забыв, стремясь спасти меня, избавить от пут. Что-то вспыхнуло, потоки магии проявились, взвились вверх, ринулись к моему дракону, связывая его и заключая в сверкающий сине-фиолетовый кокон.

Глава 61

— Нина! — крикнул Дарьяр, ударив ладонями по светящимся полупрозрачным стенкам замкнувшегося вокруг него кокона, формой своей похожего на яйцо.

Лицо моего князя стало еще бледнее, на скулах выступили чешуйки, на руках показались драконьи когти. Он царапнул ими магическую преграду, зарычал, ударил магией, заметался… Все без толку!

— Нина! — надрывался он, срывая голос.

А я смотрела и ничего не могла сделать. Видела только, как эфемерные нити оплетают его тело, будто пронизывают моего дракона насквозь, утолщаются, крепнут.

— Что это? — на выдохе спросила я у Руиды.

— Это те самые силки для силы, — ответила девушка. — Сильные переживания заставляют магию князя выплескиваться наружу, а эта пакость присасывается к открытым каналам и выкачивает все, что есть, осушая, опустошая и…

— И что? — чувствуя, как по щекам катятся слезы, уточнила я.

— И убивают… — отозвалась Руида. — Мне жаль… Раньяра вон тоже не пощадили, из него тоже тянут. Хоть он молодец, сдержался, мало каналов открыл…

— Нет, не-е-ет, — простонала я. — Я не позволю! Мы! Мы не позволим! Надо что-то сделать, хоть что-то!

— Нина, и ты, и я, и другие, — она с грустью взглянула на девчушку и молодую драконицу, безучастно взирающих на происходящее, — мы просто фантомы: не живые, не мертвые, бесплотные.

— Значит надо вернуть себе плоть! — твердо заявила я.

— Как? Наши тела далеко, да и закрыты для проникновения духов, превращены в своего рода проводники, а твое и вовсе занято, — обреченно вымолвила драконица.

— Да не знаю я! Не знаю! Но нельзя же просто так стоять, смотреть и ждать! Должен быть способ это прекратить! — я пронеслась по склепу, метнулась сперва к Натьяру, что скрывшись за магией, будучи невидимым, ждал чего-то, притаившись в углу. Попыталась ударить, ворваться в его тело. Ничего не вышло!

Тогда направилась к самой себе, к своему телу, пришпиленному к стене побегами лусторции, словно бабочка в бархатной подушке. Попыталась влететь в него, вернуть себе.

— Это мое тело! — рыкнула я.

— Пошла прочь, мерзавка иномирная! — прошептала злобно бабуся моим голосом. — Было твое, стало мое!

— Клянусь, я найду способ умертвить тебя! — отозвалась я. — Снова!

Варателла мне не ответила, только застонала, изображая адские муки, затрепыхалась в своих поддельных оковах.

— Нина! Нина! Нет! — снова закричал Дарьяр, кидаясь на непробиваемый магический кокон всем телом.

Эфемерные нити, что тянули из него силу, зашевелились, засветились ярче.

— Дарьяр, спаси меня, прошу! — полустоном залепетала фальшивая я. — Мне так больно. Эти плети… Они… они меня убивают…

Мерзавка Варателла еще и слезу пустила, взглянула последний раз на моего дракона, который ни сном ни духом не ведал, что перед ним не настоящая я, а только оболочка, в которой поселилось чистое зло, некогда бывшее женщиной, а потом выдохнула шумно, с хрипотцой, и голову на грудь уронила, будто бы жизнь покинула тело.

Дарьяр взревел. От этого звука волосы должны были встать дыбом. Столько боли и отчаяния слышалось в нем. Я почти физически ощущала, как разрывается сердце дракона, его страдания, мучения, презрение к себе за то, что не смог спасти меня. Я понимала: Дарьяр думает, что я мертва, что не уберег, что потерял истинную, только-только обретя.

Он бросился на преграду раз, другой, третий, высекая из нее искры, но не имея сил прорвать. Его выживший из ума батюшка постарался, на совесть смастерил магический капкан. На бледном лице Дарьяра выступили капли пота, кулаки были разбиты в кровь. Он кидался раз за разом, пока я металась рядом, не имея возможности подойти ближе, прорваться к нему, обнять, прижаться, шепнуть, что все хорошо.

Еще один рывок, стремительный удар, и мой дракон упал, просто рухнул, как подкошенный. Эфемерные нити ползали по нему, как огромные нажравшиеся пиявки, все жирели и, казалось, даже причмокивали.

— Нет, нет, нет, нет, — затараторила я и бросилась снова к Руиде.

— Надо что-то делать! Что-то делать! Просто скажи, что мне делать? Как его спасти? Я на все готова? На все! — задыхаясь, захлебываясь слезами, кричала я, тряся девушку за плечи. — Ты была рядом с ними, ты слышала, о чем они говорили. Эти бездушные ироды должны, просто обязаны были где-то проколоться, упомянуть, как это прекратить! Вспомни!

— Ну что? — раздался мой голос. Это говорила Варателла. — На этот раз все как надо?

Все еще держа Руиду за одно плечо, я развернулась. Натьяр вышел из тени, снял с себя и со своей мертвой супруги, лежащей на постаменте, маскировку.

— Да, все хорошо, — ответил он, извлекая из какой-то ниши, что притаилась в каменном возвышении прямо под головой усопшей, крупный кристалл. — Сосуд почти полон. Еще немного, и Дарьяр умрет, отдав все до последней капли…

Старый дракон поднял светящийся кристалл высоко над головой и улыбнулся.