Отойти в сторону и посмотреть

– Эта долина здесь, подо мной. Вы скоро вернётесь сюда. Потому что ты уже была здесь. Ты создала этот мир, а я лишь подправила детали. Когда я покину его – путь для вас откроется.

– А ты? Мы сможем ещё когда-нибудь встретиться?

– Мы можем. Но встретимся ли?.. Кто знает. А встретившись, узнаем ли друг друга? Может, я муравьём перебегу стёжку перед тобой. Или ты скользнёшь первым лучом солнца по розовому кусту. Метаморфозы вещества неисчислимы… И запомни, Принцессам не снятся сны. Смотри! – Она что-то кричит, и огромная птица вдруг срывается с края уступа, разметав свои совершенно невообразимые крылья. И тень от её полёта, как по дну быстрого ручья с очень прозрачной водой, рисует следом слегка размытую картину. Очень знакомую картину: небольшая долина, вырываясь подобно реке из теснины могучего хребта, пологими холмами сбегает к безбрежной воде. В тени несопоставимо огромных деревьев внизу видны каменные постройки с большими открытыми террасами и крышами, крытыми чем-то наподобие черепицы, круглой и цветной. Похожей на перламутровую чешую морских рыб. На берегу бухты – у обычной с виду деревянной пристани – несколько лодок. Если, конечно, можно назвать лодками эти причудливые конструкции, похожие на гигантских водомерок, «лапы» которых чуть касаются воды, а вместо «тела» – веретёнообразные открытые гондолы. Одна из шхун выходит на большую воду. Лепестки прозрачных пирамидальных парусов выброшены вверх и в стороны. Лодка пересекает бухту необычайно быстро и легко. «Лапы» прогибаются или выпрямляются в такт порывам ветра и волне, создавая нужное сопротивление. Это нельзя назвать плаванием. Это парение. Где все движения стихии и самой лодки настолько гармонично связаны, что кажется, нет места опасностям, вызову… Это даже не спорт – нет и не будет выигравших и проигравших. Нераздельное движение… Из-за потемневшего от туч горизонта вырываются сполохи шторма. Не привычные – болотно-жёлтые. А скорее бирюзовые, с фиолетовыми языками молний. Солнца не видно – оно за спиной. Но понятно – именно его голубой свет меняет фон всего пейзажа с привычно-карамельного и тёмно-малахитового на ярко-кварцевый и стремительно-бирюзовый. Лодка бесстрашно вылетает из бухты навстречу поднимающейся волне штормового моря. И даже отсюда – с зелёного марева луга я слышу смех и громкие возгласы тех, кто управляет изящным веером парусов. И голоса эти кажутся не просто знакомыми. Они – как внезапный сон в минуту усталости. Как пробуждение в берёзовой роще. Как дрожащая в руках нить воздушного змея, парящего в верхних потоках. Как упругая мякоть цуката… Как рука, тянущаяся к руке…

– Нам пора прощаться. В долину с моря приходит гроза, – голос Лики смешивает звуки и краски, и картина растворяется в полупрозрачном тумане. Откуда-то из-за её спины действительно доносятся глухие раскаты. – Ох уж эти электрические дела! Моих способностей пока не хватает, чтобы регулировать сложные сочетания видоизменённого вещества… Да вот – чуть не забыла. Возьми, – Лика протягивает Максу конверт. – Поможет немного развеять печаль расставания.

– Так мы больше никогда не сможем… – В голове у меня крутится шипящий шар размером с футбольный мяч. Только что мне казалось, что нет ничего естественнее и незыблемее, чем стоять здесь и разговаривать обо всём на свете. Огромная кокетливая птица, похожая на орла. Моя старшая сестра Лика, узнавшая тайн и чудес вселенной, наверное, больше, чем травинок на этом зелёном лугу. Макс, чьё любопытство, жажда жизни, любовь и преданность сотворили Малика. Я – блёстка Вселенной на платье Млечного Пути. И растаявший мгновение назад вид долины, подсвеченной сполохами далёкой грозы и голубоватым нежным светом незнакомого солнца…

– Никогда – оно где-то, – перебивает Лика. – А значит, где-то в другом месте есть и всегда… И не забудьте перевести стрелки часов!

– Куда? – хором кричим мы с Максом.

– Вы такие стали серьёзные! Уф! – Она смеётся. – Это шутка. И самое смешное здесь то, что все эти чёртовы часы ходят, даже если времени вообще нет. Вот это действительно парадокс из парадоксов! Жутко смешно, правда?! Тикающие погремушки для взрослых детей…

Последние её слова тают вместе с туманом. На зелёном лугу остаёмся только мы с Максом. Среди звона кузнечиков, писка мелких пичуг в орешнике, улыбающегося солнца и эха недоумения парочки полёвок, что, очухавшись от страха, обнаруживают себя на краю пустой широкой площадки горного утёса, обрывающегося в Голубую Долину…

Последнего, разумеется, видеть мы уже не

можем

Несколько мгновений спустя Макс, стоя рядом, платком промакивает Лике глаза и вытирает щёки. Слёзы бегут забавными ручейками и капают на её рубашку, оставляя тёмные пятна.

– Ты ведь видел, да? Ты был там! Значит, ты видел, а не просто смотрел, как я?..

– Видел, девочка моя. Всё видел… Я не ожидал… То есть, ожидал чего-то там… Представлял… Но… Я расскажу тебе. Обязательно расскажу. Не плачь. Я люблю тебя.