Отпечатки

И пока они там стояли, как два простофили, Пол и Бочка (причем Бочке, как не без оснований казалось Полу, сама эта идея осточертевала все больше: дергался он), они вовсю обсуждали девчонку, которая только что попалась им на глаза, — прошли мимо нее в коридоре. Черт, начал Бочка — все еще чуя шлейф аромата ее духов — черт возьми, Пол… ты эту соску видел? Я тебе говорю — я и думать не думал, что здесь найдется что-то такое. Я почему-то думал — ну не знаю… наверное, я прикидывал, тут все чудаки или неудачники, вроде того. Но боже, она — у нее все, что нужно, у нее-то все удачно, к гадалке не ходи. У меня внутри так все и сжалось, блин, Пол, да что там — такие ноги, меня чуть пополам не разорвало. Да, сказал Пол — да, она ничего. А Бочка давай глаза пучить, как рыба, и, задыхаясь, сказал: ничего?! Ничего?! Да ты что такое несешь — ничего?! Она в сотни раз лучше, чем просто ничего, сынок — она охеренно, потрясающе, невероятно отпадна, во как. А ты видел, как она нам улыбнулась? Как она улыбнулась нам краешком рта? А? Я ей, небось, понравился. Как по-твоему, она греет по ночам постель Лукасу? Потому что Элис — она ужасно похожа на мою старую училку географии, эта Элис, но девчонка — совсем другой коленкор. Я тебе скажу, кого она мне чуток напомнила, Пол, — твою Соню. Ну, по крайней мере лицом — и волосы такие же, и вообще; ну то есть, пойми меня правильно, Пол, но все же — признайся, сынок. Хорошая девчонка, эта Соня, я ничего не говорю — но она не похожа на твоих обычных стриптизерш. А? Это все, что я хочу сказать, кореш. В смысле… хорошенькая, спору нет — но не с разворота журнала, верно? И Пол сказал: нет — нет, не с разворота. И Бочка продолжил: ладно — к разговору о Соне, она будет тут с нами жить или как? И Пол ответил: нет — нет, Бочка, не будет. И Бочка спросил: но ты ведь рассказал ей, правда? Ну — где собираешься болтаться. Но Пол только покачал головой и ответил: нет, вообще-то нет. И Бочка сказал: но она же психовать будет, а? Вернется от матери и увидит, что ты собрал манатки и смылся — она ж обидится? И будет права. Ты бы звякнул ей, сынок. И Пол сказал: слушай, хватит, Бочка, ясно? Не твое собачье дело. И Бочка сказал: да я ж просто посоветовал, Пол, вот и все… И Пол сказал: больше не надо, хорошо? (Господи — эти люди когда-нибудь вообще откроют эту треклятую дверь или как? Надо бы нам, пожалуй, — что? Попробовать открыть дверь? Посмотрим, что из этого выйдет.)

Пол взялся за дверную ручку и осторожно надавил. Дверь открылась легко, он подержал ее полуоткрытой, ожидая реакции (голоса, шума — чего угодно: ему такое не впервой, знаете ли), но когда ничего не последовало, он распахнул дверь настежь и озадаченно, в некоторой даже растерянности уставился не на очередную деревянную взлетную полосу, залитую светом, как на съемочной площадке, — проклятущие огромные окна, они здесь, кажется, повсюду. Вместо этого он увидел нечто вроде маленького, довольно незамысловатого и бурого, ну — как же это называется? Вестибюль почти подходит; небольшая такая прихожая, в ней — вешалка и подставка для зонтов, посередине — зеркало в раме, и все это увенчано изобильно резным таким фронтоном, живо напомнившем Полу бабушкин шкаф. Дубовый, решил Пол, годов в 1870–1880-х, примерно так. На крючках висели толстые твидовые пальто и шоколадного цвета фетровые шляпы, под ними пристроилось несколько тростей и зонтов с изогнутыми ручками, а с ними толпа прогулочных палок — их оказалось на удивление много, а одна, как только что заметил Пол, была из слоновой кости с отлично отполированным серебряным набалдашником — совсем как у Фреда Астера в, господи, — скольких из этих его потрясающих фильмов? (Стиль? По мне, так Фред один его выдумал, если хотите знать мое мнение.)

— Ау?.. — раздался наконец голос откуда-то издалека. — Кто здесь? Кто-то пришел?.. Проходите! Проходите!

Пол высматривал дверь. Бочка шел прямо за ним, толкаясь и хрипло повторяя ему в ухо: чё происходит, а? Чё происходит? Чё происходит? И так без конца, и Пол был не только взбешен, но и на мгновение поставлен в тупик, потому что, понимаете, — этой маленькой прихожей здесь по всем параметрам просто не должно быть, понятно (это не такое здание), но на деле я стою прямо посреди нее, ну — значит, тут должна быть еще какая-то дверь, которая ведет в, бог его знает, — в гостиную, что ли: в какую-то залу. (Христос всемогущий, Бочка, заткнись хоть на одну разнесчастную секунду, хорошо? Ничего, блин, не происходит. Так что умолкни нахер и не доставай меня.)