Отпечатки

Ну-ну, подумал я: ну-ну — началось, значит. Черт, подумал я, да он шустрый малый. Честное слово — я просто пытался сообразить, что я, ну — чувствую при этом, когда, чтоб меня черти взяли, если он не сказал что-то вроде: да, кстати, — можешь взять с собой друзей, если они захотят (ну не считая того, что он сказал это, как он обычно говорит, эдак странно, сами понимаете). Затем он рассказывает о Печатне, как он ее называет, — говорит, где она расположена и прочее, а потом спрашивает: ну, и что ты думаешь? Прикольно или как? (На самом деле он выражался цветисто, все ходил вокруг да около, но смысл был примерно такой.)

— Ну, да, Лукас, но слышь — я лучше по-честному скажу. У меня на хлеб сейчас не хватает, ага? В смысле — скоро мне причитается хороший куш. Но сейчас — короче, я совсем на мели.

— Понимаю, — улыбнулся Лукас. — На самом деле денег я не прошу.

И тут я — я знаю, что это некруто, но я не смог удержаться: я попросту засмеялся в лицо этому чудаку — прямо в лицо, ага.

— Ну да, — начал я, — конечно!..

— Я серьезно, — подтвердил Лукас. — Никакой арендной платы. Еда и тепло за мой счет. Полагаю, тебе понравится.

Пол сверлил его глазами.

— Что? — не отступал Лукас. — Скажи мне, что тебя тревожит.

— Ну, слушай, гм — Лукас. Я ничего не говорю, ничего такого, ага? Я просто, чтобы — сам знаешь. Чтобы по-честному. Таких вещей… просто не бывает, я вот к чему. Люди с огромными выпендрежными складами или вроде того — они не шатаются где попало, предлагая крышу над головой первому встречному пацану, с которым они познакомились всего — когда там? — полчаса назад в… ну, не знаю, может, это довольно сомнительный бар, откуда мне знать? И не предлагают взять с собой на халяву толпу дружков, больную мать, блин, и всех-всех-всех.

— У тебя есть больная мать?

— Нет, у меня — нет, Лукас, нет. Я просто…

— Потому что если у тебя есть мать, которая неважно…

— Нет — забей на это, Лукас. У меня нет. Я просто…

— Уверяю тебя, я с радостью пригласил бы и ее.

— Слушай — забудь об этой гребаной матери, ладно? Ее не существует. Я просто сказал. Просто сказал…

— Понимаю, — произнес Лукас. — Ладно, послушай — быть может, ты и твои друзья зайдете на днях и осмотрите это старинное здание? Я уверен, вы будете весьма приятно удивлены.

— Да, но… послушай, Лукас — не думай, что я… В смысле, это офигенно круто, то, что ты предлагаешь, и… ну ладно — в чем твоя выгода? То есть — чего ты хочешь?

— Ну, — начал Лукас. — Если вдуматься, все очень просто. Всего, что ты сам захочешь дать. Внести вклад. Дизайн интерьеров — очень полезно. Мастерство твоего друга на кухне — бесценно, уверяю тебя. Небольшая уборка, быть может…

Пол повернулся и уставился на него: в первый раз по-настоящему заглянул Лукасу в глаза. И не увидел в них ничего, от чего мог бы отпрянуть.

— И… все? Ты не хочешь ничего… другого?

— Я хочу, — ровно ответил Лукас, — лишь того, что ты сам готов отдать. Ничего более.

Да, подумал Пол: да. И сейчас он думал то же самое: потому как да — именно так все и вышло, именно так. Но я же не могу втиснуть это Бочке в башку — а что касается Тычка, о боже, о боже: и думать нечего. Понимаете — тонкости будут упущены, если я попытаюсь произнести это вслух. Так что лучше не устраивать неразберихи. А сейчас пора сделать так, чтобы все завертелось, как, блин, обычно.

— Ну так что, Бочка, — как насчет нам с тобой пойти и к ним стукнуться, а? К этому Киллери или как там его. Типа разобраться.

Бочка кивнул:

— Хорошо… но слышь, Пол, когда мы уже барахло двинем, а? Ты говорил, совсем скоро.

— О нет, только ты не начинай! Мы только-только избавились от нытья проклятого Крошки Дэви, а теперь ты пищишь.

— Да я просто, ну — хочу разжиться парой монет, вот и все.

— Мы все хотим, Бочка — все хотим, правда? У меня что, из ушей деньги сыплются? А? Поверь мне, сынок: я над этим работаю. А сейчас идем к Киллери. Ясно?

— Да, — ответил Бочка. — Да. Слышь, тут все как-то чуток странно, а, Пол?

— Да, — ответил Пол. — Да, странно. Не переживай. Я скоро во всем разберусь. Выясню, в чем тут дело…

— Не надо, Пол, — умоляю тебя.

Пол засмеялся, хлопнул старого приятеля по плечу и толкнул через коридор к подножию лестницы.

— Альфи… — продолжал он.

Оба стояли перед тем, что Пол, следуя инструкциям Элис, — если только он не вывернул все наизнанку, — распознал как дверь Киллери. Ну и что — может, ему еще раз постучать? Я вам говорю — эти комнаты, лофты или как их там предпочитает называть Лукас, такие огроменные, что внутри, может, просто не слышно (или, может, один из этих самых Киллери еще только на половине долгого пути к двери).